каюты.
— Так. К Седжу не заходить. Саймон, за мной.
Лайза зашла на камбуз, спросила у кока головку чеснока. Тот удивился, но чеснок все же протянул. Девушка отделила аккуратно от головки один зубчик, остаток вернула, поблагодарила и направилась обратно к Седжу.
— А я тебе зачем нужен был? — поинтересовался бард.
— Ну, если бы ты остался, ты же ведь зашел бы? — улыбнулась чародейка и, не дожидаясь ответа, скользнула в каюту, закрыв дверь.
Седж по-прежнему лежал без сознания. Лайза присела на край его кушетки, откусила кончик от чесночинки, тщательно разжевала, аккуратно откупорила колбу с кровью и сплюнула туда пережеванный чеснок. Кровь буквально вскипела пузырящейся розовой пеной, чуть не перехлестнувшей через край пробирки. Через пару секунд реакция прекратилась, кровь свернулась, оставив в колбе непонятную субстанцию темного цвета. Лайза задумчиво посмотрела на результат и вышла из каюты.
— Заходить можно, окно ни в коем случае не открывать. Кто-нибудь, найдите капитана, скажите, что у меня для него интересные сведения.
Чародейка вышла на палубу и принялась разглядывать содержимое пробирки. Как только на мензурку упали лучи Коара, содержимое задымилось. Лайза понаблюдала за дымком, поднимающимся из колбы, после чего заткнула ее пробкой и убрала в карман. Окинула взглядом горизонт, взглянула на поднимающийся к зениту Коар и направилась к Джан Ли.
В каюте помимо капитана ждали двое офицеров и Саймон. Лайза прикрыла за собой дверь и села в кресло, закинув ногу за ногу.
— Итак, господа, сразу к делу: у меня для вас две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
— Давай с хорошей.
— Обычно просят с плохой. Хорошая новость заключается в том, что мне известно, что произошло с вашим другом. Плохая — вам это скорее всего не понравится.
— Не томи.
— Он становится вампиром.
Каюта погрузилась в молчание.
— Я так и знала, что вас это не обрадует.
— А нельзя ли его… вылечить?
— Мне такие способы неизвестны. К тому же, это не болезнь.
— И что нас ожидает?
— Какое-то время он еще проваляется без сознания, пока идет мутация. Ну а потом… Скорее всего, он будет помнить нас, более или менее. Но ему будет нужна кровь. Очень нужна. Особенно в первое время. Начнется жажда, при которой он будет себя плохо контролировать. Это с опытом вампиры учатся пересиливать жажду, а наш-то совсем молоденький, бедолага. Магии крови он пока не знает, но вскоре станет намного сильнее физически и будет лучше заживлять раны. И начнет бояться дневного света. Вероятно, даже световых кристаллов. Собственно, уже начал. Такие дела, господа. Надо решить, что с ним делать. Пока он беззащитен, — чародейка невесело улыбнулась. — Впрочем, дело не в защите. С вампиром мы совладаем в любом случае. Дело в отношении к нему. Второй раз вампиры ставят перед нами задачу морального характера: убить своего товарища, испугавшись произошедшего с ним, или встретиться с ним, перерожденным, возможно, забывшим вас…
— Что бы вы предложили, леди? — поинтересовался Джан Ли.
— Это ваш человек, решать вам.
— Я был уверен, что вы так и ответите… — пробормотал капитан. — Я склоняюсь к тому, чтобы дождаться когда он придет в себя, а потом действовать по обстоятельствам. Посмотрим, что с ним станет, как он себя поведет.
— Должна предупредить, что когда он придет в себя, ему остро понадобится кровь. Первый раз, все-таки… Причем он не попросит об этом слабым голосом, а бросится на ближайшего человека. Вы готовы к этому? И в последующем кровь ему понадобится. Не часто, но регулярно.
— Вы отговариваете меня, леди?
— Ни в коем случае! Я просто хочу акцентировать некоторые моменты. Например, мне интересно, чью кровь он будет пить на корабле посреди океана? Или мы будем сдавать по четверть кварты? Только не забывайте, кровь из стаканчика — это совсем не то, что кровь из горла. А у молодого вампира это не прихоть, это рефлекс — вонзить клыки в горло и с наслаждением пить теплую, сладкую, вкусную, питательную, необходимую кровь.
Джан Ли глубоко задумался, уронив голову на руки. Чародейка с интересом разглядывала узор на досках потолка.
— Сколько у нас еще времени?
— Не знаю. День или два. Может, еще меньше.
Позднее, когда Лайза и Саймон остались наедине в своей каюте, бард поинтересовался:
— Как думаешь, что решит Джан Ли?
— Да известно что. Оставит, естественно.
