Платье цвета полуночи

Тиффани попыталась повернуть голову.

— Эскарина?

— Да. Тут кое-кто хочет поговорить с тобой. Теперь можешь встать; я уравновесила узловые модули. Не задавай вопросов; ответов ты всё равно не поймёшь. Ты находишься в передвижном настоящем. От времени до времени, как говорится. Оставляю тебя с твоей подругой… боюсь, времени у вас немного при заданном значении времени. Но я должна защитить сына…

— То есть у вас есть… — начала было Тиффани. И тут же прикусила язык: прямо перед нею сгустилась фигура и приобрела очертания ведьмы, классической ведьмы, в чёрном платье, чёрных башмаках (очень даже изящных, отметила про себя Тиффани) и, конечно же, в остроконечной шляпе. А ещё на ней была подвеска. Золотой заяц на цепочке.

Сама ведьма была стара, но точный возраст определить не удавалось. Она держалась гордо, под стать матушке Ветровоск, но, подобно нянюшке Ягг, ясно давала понять, что не воспринимает бремя лет всерьёз.

Тиффани не отрывала глаз от подвески. Украшения надевают, чтобы что-то сообщить миру. Если подумать, в них всегда заключён некий смысл.

— Ну ладно, ладно, — проговорила Тиффани. — У меня только один вопрос: я ведь не хоронить тебя пришла, правда?

— Надо же, какая ты смышлёная, — похвалила женщина. — Ты тотчас сочинила прелюбопытную историю и сразу же догадалась, кто я. — Она рассмеялась. Голос прозвучал неожиданно молодо. — Нет, Тиффани. Предположение твоё интригующе макабрическое, но ответ — «нет». Помню, как матушка Ветровоск рассказывала мне: если докопаться до сути, так весь мир состоит из историй, а Тиффани Болен замечательно удаются развязки.

— Это мне-то?

— Ну да. Классический финал для романтической истории — свадьба или получение наследства, а ты сумела устроить и то и другое. Отличная работа.

— Ты — это я, верно? — спросила Тиффани. — Вот что означало «помоги себе сама», да?

Тиффани-старшая улыбнулась — очень милой улыбкой, не преминула отметить девушка.

— Собственно говоря, я и вмешивалась-то самую малость. Например, сделала так, чтобы ветер подул посильнее… хотя, если я правильно помню, некая община маленьких человечков своим воодушевлением немало посодействовала успеху всего предприятия. Я никогда не могу сказать с уверенностью, не подводит ли меня память. Это всё путешествия во времени.

— Ты умеешь путешествовать во времени?

— Да, с небольшой помощью нашей общей подруги Эскарины. Но только как тень и шёпот. Это немножко похоже на мой… наш фокус с невидимостью: надо просто сделать так, чтобы время перестало тебя замечать.

— Но зачем ты хотела поговорить со мной? — спросила Тиффани.

— Да просто вспомнила, что мы с тобой говорили… дурацкий ответ, правда? — вздохнула Тиффани-старшая. — Извини, это опять-таки путешествия во времени. Наверное, я хотела сказать тебе, что всё более-менее срабатывает как надо. Всё встаёт на свои места. И ты сделала первый шаг.

— Значит, будет и второй? — удивилась Тиффани.

— Нет, будет следующий первый шаг. Каждый шаг — это первый шаг, если сделать его в правильном направлении.

— Погоди-ка, — спохватилась Тиффани. — Я ведь однажды стану тобой? Значит, однажды я буду говорить с собой снова?

— Да, но та ты, с кем ты будешь разговаривать, будет не вполне тобой. Мне страшно жаль, но я вынуждена рассуждать о путешествиях во времени на языке, который толком ничего не объясняет. Если вкратце, Тиффани, то согласно теории эластичных струн на протяжении всего остального времени Тиффани-старшая будет где-то разговаривать с Тиффани-младшей, а самое удивительное то, что в каждом случае они будут немного другими. И когда ты встретишь себя-младшую, ты скажешь ей то, что, на твой взгляд, ей следует знать.

— Но у меня есть вопрос, — заявила Тиффани. — И я очень хочу получить на него ответ.

— Тогда поторопись, — велела Тиффани-старшая. — Теория эластичных струн, или чем бы уж там Эскарина ни пользовалась, ограничивает нас во времени.

— Так вот, — начала Тиффани, — скажи мне хотя бы, будет ли у меня когда-нибудь?..

Тиффани-старшая померкла и, улыбаясь, растаяла в воздухе, но Тиффани расслышала одно-единственное слово. Что-то вроде:

— Вслушайся.

И Тиффани снова оказалась в зале, словно и не покидала его ни на миг; люди ликовали и радовались, и повсюду, куда ни глянь, кишели Фигли. А рядом с нею стоял Престон. Словно бы внезапно растаял лёд. Но вот девушка восстановила равновесие и перестала задаваться вопросом, что произошло — что такое произошло на самом деле? — и оглянулась на прочих ведьм. Те совещались между собой, словно выносящие вердикт судьи.

Но вот переговоры закончились, и ведьмы во главе с матушкой Ветровоск целенаправленно двинулись к ней. А подойдя поближе, поклонились и приподняли шляпы, что в ведьминском ремесле служит данью уважения.

Матушка Ветровоск строго глянула на неё.