проклятия, а пару раз вместе с ними изо рта вырвались дым и искры. А ещё Явор топотал ногами: верный знак того, что Фигль дошёл до точки.
— Они пришли, вооружённые вострой сталью, шоб взрыть мой дом, и мой клан, и мою семью, — проговорил он, и слова его прозвучали ровно и тихо, а оттого ещё более угрожающе. Явор сплюнул короткую фразу в огонь; едва слова коснулись пламени, оно полыхнуло зелёным. — Я не ослухнусь каргу холмов, но грю тебе твердей твёрдого, если я в другой рядь узырю вблизях моего кургана Лопатину, так я эту Лопатину хозяину под килт запхну черенком вперёд, чтоб он все руки искровянил, её вытащщивая. И это ишшо его проблемсам только самое начало выйдет. И если тут какая расчистка приключнётся, так клянусь своим слогом, зачищать будем мы! — Явор топнул ещё раз-другой и добавил: — А чё такое мы услухнули, будто ты требуешь суда? Мы с судами да законом не дружимся.
— А как же Чокнутый Крошка Артур? — возразила Тиффани.
Сконфузить Фигля практически невозможно, но Явор Заядло смешался так, что, казалось, того гляди скажет: «Тю!»
— Ох, это ж ужасти кошмаренные, чего с ними лепреконы сотворнули, — удручённо посетовал Явор. — Сечёшь, он каженный день физию намывает? Ну то есть оно ничё, когда грязюка уже кусманами отваливается, — но каженный день? Как этакое ваше стерпеть могенно, ыть?
Фигли только что были здесь — и тут раздалось тихое «шух!», и последовала острая недостача Фи-глей, — а в следующее мгновение образовался некоторый избыток стражи. По счастью, это были сержант и Престон. Они промаршировали «стой, раз-два!» — и вытянулись по стойке «смирно».
Сержант шумно откашлялся.
— Я говорю с госпожой Тиффани Болен? — осведомился он.
— Мне сдаётся, что да, Брайан, — отозвалась Тиффани, — но тебе, конечно, видней.
Сержант быстро оглянулся по сторонам и наклонился ближе.
— Тифф, ну пожалуйста, — шепнул он, — нам здорово влетит, если что. — Он тут же выпрямился и громче, чем требовала необходимость, возвестил:
— Госпожа Тиффани Болен! Милорд барон приказал мне поставить тебя в известность, что он повелевает тебе оставаться на тири-таре замка…
— Где? — удивилась Тиффани.
Воздев глаза к потолку, сержант молча вручил ей пергаментный свиток.
— А, ты хотел сказать, на
— Слушай, Тифф, я просто читаю, что тут написано. И ещё мне приказано запереть твою метлу в темнице.
— Тебе доверена непростая миссия, сержант. Метла стоит вон там, у стены; ни в чём себе не отказывай.
Сержант облегчённо выдохнул.
— Так ты не будешь… поднимать шума?
Тиффани покачала головой.
— Никоим образом, сержант. Я не в обиде на человека, который просто-напросто исполняет свой долг.
Сержант опасливо подошёл к метле. Эта метла была всем отлично знакома: едва ли не каждый день жители Мела видели, как она пролетает над головой (обычно не выше!). Но служитель закона нерешительно задержал руку в нескольких дюймах от деревянной рукояти. — Эгм, а что будет, если я до неё дотронусь? — уточнил он.
— О, тогда метла будет готова к полёту, — объяснила Тиффани.
Очень медленно сержант отвёл руку подальше от метлы — можно даже сказать,
— Но меня она с собой не утащит, правда? — простонал он голосом, исполненным мольбы и предчувствия воздушной болезни.
— Ну разве что недалеко и невысоко, — заверила Тиффани, не оборачиваясь. Все знали, что у сержанта начинает кружиться голова, стоит ему на стул вскарабкаться. Девушка подошла к бедолаге и взяла метлу в руки. — Брайан, а какой приказ тебе отдан на случай, если я откажусь повиноваться твоим приказам, если понимаешь, о чём я?
— Я должен арестовать тебя!
— Что? И запереть меня в темницу?
Сержант поморщился.
— Сама знаешь, мне это не по вкусу, — признался он. — Некоторым из нас есть за что тебя благодарить, и все мы знаем, что бедняжка госпожа Кобль упилась в стельку, мир праху её.
— Хорошо, не буду доставлять тебе лишних неприятностей, — кивнула Тиффани. — Давай я просто отнесу метлу, которая тебя так пугает, вниз, в подземелье, и запру её там. Тогда и я никуда не денусь, верно?
На лице сержанта отразилось небывалое облегчение. По пути в темницу, уже спускаясь по каменным ступеням, он, понизив голос, пожаловался:
