Платье цвета полуночи

ведьм»! Её продиктовал омнианский священник, такой одержимый, что здравомыслие он бы даже в телескоп не разглядел! А знаешь что? Книги — живые. Страницы всё помнят! Ты слыхала про библиотеку Незримого Университета? Там есть книги, которые приходится цепями к полкам приковывать, или держать в полной темноте, или даже под водой! А ты играла в магию в нескольких дюймах от книги, которая просто-таки бурлит злом и мстительной магией. Неудивительно, что у тебя всё получилось! Я его пробудила — и с тех пор он меня ищет, он за мной охотится. А ты своим простеньким заклинаньицем показала ему, где я! Ты помогла ему! Он вернулся — и теперь он меня нашёл! Он — палач ведьм. А ещё он распространяет заразу, я уже говорила, он — что-то вроде болезни.

Тиффани умолкла, чтобы перевести дух (дух перевёлся) и в ожидании потока слёз (а вот слёз не последовало). Летиция просто застыла на месте, погружённая в мысли. И наконец промолвила:

— Наверное, попросить прощения недостаточно, да?

— По правде сказать, это неплохое начало, — заверила Тиффани, а про себя подумала: «Эта молодая женщина, которая всё никак не поймёт, что пора уже перестать носить дурацкие детские платьица, утешила безголового призрака, вручив бедняге тыкву взамен головы, а завывающему скелету подарила игрушечного мишку. А вот я бы до такого додумалась? На такое только ведьма способна».

— Слушай, магический талант у тебя точно есть, я серьёзно, — проговорила Тиффани. — Но ты натворишь страшных бед, если станешь развлекаться с магией, сама не понимая, что делаешь. Хотя подарить мишку бедному скелетику — это был гениальный ход. Помни об этом, пройди обучение, и перед тобой откроется вполне магическое будущее. Но тебе придётся немножко поработать под началом у какой-нибудь старой ведьмы, как когда-то мне.

— Тиффани, это просто чудесно, — отозвалась Летиция. — Но для начала мне придётся немножко выйти замуж! А сейчас не пора ли нам назад? И как ты предлагаешь поступить с книгой? Мне не нравится, что он там, внутри. А вдруг вылезет?

— Так он уже вылез. Но книга… ну, она что-то вроде окна, через которое ему так легко выглянуть или даже выйти сюда. Чтобы до меня добраться. Такое иногда случается. Это вроде как путь в иной мир или, может быть, в другие области этого мира.

Тиффани объясняла немножко свысока, но тут же устыдилась, когда Летиция выпалила:

— Да-да, это как избушка в колокольчиковом лесу: иногда дым из трубы идёт, а иногда — нет; или, скажем, девочка кормит на пруду уток, а позади неё голуби иногда летают, а иногда сидят на крыше. В книге X. Дж. Жабоплёта «Изменчивые миры» об этом упоминается. Хочешь, поищу? Я знаю, где она. — И не успела Тиффани и слова вставить, как девушка исчезла среди полок. Спустя минуту, к вящему облегчению Тиффани, она вернулась, таща массивный, переплетённый в блестящую кожу том, который внезапно упал к Тиффани на колени.

— Это подарок. Ты относишься ко мне добрей, чем я отнеслась к тебе.

— Но ты не можешь отдать мне такую ценную книгу! Это же часть библиотеки! На полке пустое место останется!

— Нет, я настаиваю, — не сдавалась Летиция. — В любом случае сюда я одна и заглядываю. Мама хранит в своих покоях книги по семейной истории, генеалогии и геральдике; ими интересуется только она. А в библиотеку, кроме меня, заходит лишь господин Тайлер; и, кажется, я его как раз слышу — это он последний ночной обход совершает. Он очень-очень стар, ходит медленно, одно ночное дежурство занимает у него неделю, учитывая, что днём он спит, — добавила Летиция. — Пойдём скорее! У него сердечный приступ приключится, если он вдруг кого-то найдёт.

Где-то вдалеке и впрямь заскрипела дверная ручка.

Летиция понизила голос:

— Ты не возражаешь, если мы потихоньку выйдем с другой стороны? Господину Тайлеру и вправду опасно волноваться.

В конце длинного коридора замерцал огонёк: хотя, чтобы заметить, движется ли он, наблюдать пришлось бы долго. Летиция открыла наружную дверь — и девушки побежали туда, где был бы газон, если бы за последние десять лет его хоть раз скосили. У Тиффани сложилось впечатление, что газоны здесь подстригают с той же неторопливостью, какой отличался дряхлый господин Тайлер. На траве лежала роса; в воздухе разливалось ощущение, что где-то в будущем свет дня вполне вероятен. Едва девушки добрались до метлы, Летиция, сбивчиво извинившись, вбежала в спящий дом через другую дверь и пятью минутами позже вернулась с увесистой сумкой.

— Моё траурное платье, — объяснила она, когда метла поднялась в тёплый воздух. — Завтра же похороны бедного старого барона. А вот мама всегда берёт с собою траур, куда бы ни ехала. Говорит, никогда не знаешь, кто и когда скоропостижно скончается.

— Это чрезвычайно любопытная точка зрения, Летиция, но мне хотелось бы, чтобы после возвращения в замок ты рассказала Роланду о том, что ты сделала. Насчёт всего прочего мне дела нет, но, пожалуйста, расскажи ему о своём заклинании.

Тиффани ждала. Летиция сидела позади неё и в кои-то веки безмолвствовала. Ещё как безмолвствовала. Безмолвия было столько, что оно просто оглушало.

Тиффани, чтобы убить время, глядела по сторонам. Солнце ещё не поднялось над горизонтом, но тут и там над трубами курился дым. Деревенские женщины вроде как состязались друг с другом: кто раньше других растопит кухонный очаг. Надо же показать себя хорошей хозяйкой! Тиффани вздохнула. С метлой всегда так: когда ты на ней летишь, то смотришь на людей сверху вниз. И ничего тут не поделаешь, сколько ни старайся. Люди кажутся просто мельтешащими точками. А вот когда ты начинаешь ещё и думать так же, пора тебе пообщаться с другими ведьмами, чтобы голова на место встала. «Не