Деловое образование в России

и как обучать и какие рабочие места появятся в будущем. Получается, что учим «про вчера», но «для завтра». А ведь знания теперь недолговечны, имеют обыкновение рассыпаться и могут до завтра не дожить. Какими будут новые специальности – это интересует всех. В целом понятно, что в будущем станет меньше рутинных функций (их передадут машинам), а костяк компаний составят люди, обладающие междисциплинарными знаниями и способные всё время учиться. Также весьма вероятно, что будут автоматизированы не только рутинные исполнительные операции, но и рутинное принятие решений.

Констатация понижения себестоимости знания как такового стала уже общим местом. Причины очевидны: геометрическая прогрессия объема новой информации, делающая физически невозможным ее постижение; быстрое устаревание знаний и прочее. Образование – зачастую деятельность с отложенным результатом: получаемые в школе или университете знания начнут работать только через несколько лет. Следовательно, надо заранее в образование закладывать обучение еще не появившемуся знанию.

По этим и иным причинам наиболее «продвинутые» в образовании страны ищут сейчас альтернативы «знаниевой» доминанте. На первый план выдвигается освоение школьниками и студентами способов работы с информационными потоками. Ведь инструменты устаревают гораздо медленнее, чем собственно информация.

Но вот что конкретно следует из этих общих соображений – во многих случаях не ясно ни работодателям, ни «образователям». Есть ряд фундаментальных причин, затрудняющих диалог бизнеса и образования. Возможно, именно они лежат в основе очень-очень малого присутствия представителей бизнеса на мероприятиях «образователей».

Во-первых, существенно различаются корпоративные культуры в бизнесе и вузе/университете. Сотрудники наших вузов мало знают о реалиях, в которых работают компании, – прибыль, борьба за рынок, непрерывный поиск ресурсов развития и т. п. При этом и бизнес не очень информирован о деталях работы современного российского университета. Получается, что университеты и индустрия разговаривают на разных языках; в том числе и поэтому интересные разработки порой остаются на уровне отчетов или, в лучшем случае, прототипов, а не завершенных продуктов.

Во-вторых, для бизнеса всё более критичной становится скорость изменений на рынке и скорость реакции на них. Поэтому компании оптимизируют свои бизнес-процессы для максимально возможной их динамичности. Университет сегодня – не только целеориентированная структура, как бизнес-компании, но и ценностно-ориентированная организация, с заметным влиянием разных заинтересованных сторон (государство, региональная власть, студенты, родители, работодатели и т. д.). И все со своими пожеланиями и ожиданиями. Это не всегда позволяет вузу быть столь же динамичным и гибким, как бизнес.

В-третьих, отечественный бизнес не всегда заинтересован в инновационных решениях. Порой научные лаборатории более активно ищут области применения собственных разработок, нежели компании, которые за счет инновационных решений могут наращивать свою конкурентоспособность.

Нет простых способов ликвидировать эти и другие барьеры. Но снизить их негативное влияние на эффективность партнерства университетов и бизнеса вполне возможно. Университеты, например, могут выступать соучредителями коммерческих компаний – вкладывать в капитал свои научные разработки. Так, в случае с ИТ-компаниями, затраты на основной капитал у которых, как правило, не очень высоки, такая форма совместной работы может быть особенно привлекательной. Главное – осознать, что проблема есть и ее надо решать[43]. «Вы не можете решить проблему, пока не признаете, что она у вас есть» (Х. Маккей, бизнесмен, автор ряда бестселлеров по менеджменту).

Глава 7. Самостоятельная жизнь рейтингов и результатов образования

У людей есть две причины что-то сделать: та, что убедительно звучит, и реальная причина.

Дж. П. Морган, финансист

Современное общество любит различные конкурсы и шоу. И там, где нет объективных критериев ранжирования участников рынка, повсеместно размножаются субъективные рейтинги. При этом везде есть существенные различия между критериями подобных рейтингов и параметрами, реально значимыми для потребителя. Это происходит в любой сфере, от конкурсов красоты до выборов лучших работодателей. Не являются исключениями мировой и российский рынок образования.

7.1. Международные рейтинги вузов: многоцелевой продукт

Если ты всё понимаешь, значит, тебе не обо всем говорят.

«Пшекруй», польский журнал

Оценивать продуктивность ученого по числу публикаций – всё равно что измерить ум собеседника по числу сказанных слов.

Из книги «20.000 Quips & Quotes»

Рейтинги интересны всем: абитуриентам, работодателям, участникам рынка и просто любознательным. В мире рейтинги вузов существуют более 30 лет, и за это время вся специфика их субъективных особенностей проявилась в полной мере. Теоретически всё просто: берем основную функцию (обучение) и смотрим: что на входе, что на выходе; в идеале – сравниваем то и другое.

Но на практике никто ничего подобного не делает. Вход никто из трех международных составителей рейтинга во внимание не принимает. А что касается выхода, то его частично пытаются измерить рейтинги The Times Higher Education World University Rankings (THE) и World University Rankings компании Quacquarelli Symonds (QS). Но корректность этого замера весьма и весьма спорна. Дело не только в сложности самой задачи. По многим причинам