От величественного вида горы, открывшегося внизу, у него захватило дух. Это место было вечным, оно было создано богами и охранялось свирепыми ангелами, неприступная цитадель в сгущающейся тьме галактики. Она простояла тысячи лет до его рождения и простоит еще столько же. Другие миры могут погрязнуть в скверне и разрухе, но Клык навсегда останется незапятнанным.
В эти вещи он верил всегда.
«И так было. — Он выдохнул, глядя, как изгиб атмосферы планеты превращается в тонкую блестящую линию. — И будет».
Гуннлаугур знал, что никогда бы не смог повторить поступок Ингвара. Он душой и телом принадлежал к Фенрика: самым смертоносным, самым преданным и самым могущественным из многих слуг Всеотца. Никто не может превзойти Волков Фенриса. Никакая другая жизнь не могла сравниться с той, что вели Небесные Воины: без поблажек и пощады их отправляли в самое раскаленное пекло битвы. Они владели мощнейшим оружием, когда-либо созданным человечеством, и защищали живых там, где все остальные терпели неудачу.
Гуннлаугур уважал своих братьев из других орденов. Он сражался плечом плечу со многими из них и отдавал должное их навыкам и преданности. Он также воевал плечом к плечу с простыми смертными, многие из которых погибли с честью.
Но они не были Фенрика. Они не были сынами Русса.
Гуннлаугур улыбнулся. Снова начиналась война. Он покидал Клык, чтобы нести смерть за море звезд. И это было хорошо — независимо от того, чем в итоге обернется их поход. Все было так, как должно.
— Приближаемся к заданной точке, веранги, — отрапортовал Ёрундур, чей голос был едва различим за ревом двигателей. — Визуальный контакт установим в ближайшее время.
Гуннлаугур посмотрел вперед. Молочная серость неба сменилась чернотой, когда последние слои атмосферы остались позади. Знакомые созвездия засияли чисто и ярко, их заслоняли только дюжины серо-стальных орудийных платформ орбитальной защиты планеты. Ближайшая из них была всего в километре от корабля: массивная конструкция висела в пустоте, на орудийных башнях мигали габаритные маяки.
— Я не вижу корабль, — сказал Гуннлаугур, изучающе всматриваясь в пространство впереди. Орудийная платформа проплывала под ними.
— Мне нужно скорректировать курс, — произнес Ёрундур. — Мы еще не набрали полную скорость. Ты ведь знаешь, что эта штука вообще не должна подниматься в воздух?
Гуннлаугур проигнорировал это язвительное замечание. Сколько он знал Ёрундура, столько тот жаловался на состояние корабля, на котором ему приходилось летать. Он бы нашел повод, даже если бы Русс лично доверил ему командовать «Храфнкелем».
— Вот он, — объявил Ёрундур, указывая на руну, мерцающую на обзорном дисплее. — Найди его в реальном пространстве. Посмотрим, насколько ты зоркий.
Гуннлаугур сощурил глаза, сканируя бархатистую тьму. Долгое время он ничего не замечал. Сотни различных судов, от крохотных внутрисистемных посудин до гигантских линейных кораблей, постоянно находились в системе Фенриса, но очень немногие задерживались в тени планеты надолго.
Затем он увидел, как что-то мелькнуло во мраке пустоты, похожее на осколок алебастра. Чем ближе Ёрундур подводил «Громовой ястреб», тем больше деталей можно было различить.
Это был небольшой, но меркам фрегата, корабль старой модели. Двигательный отсек казался слишком большим, а оружейные батареи — слишком маленькими. Корпус был черным, на бортах облупившейся желтой и черной красками были нарисованы старые символы стаи. Мостик был расположен ниже обычного, окруженный почерневшими надстройками. Слабые завитки газа выходили откуда-то из-под корпуса, где виднелось что-то зазубренное и блестящее.
На борту корабля было вытравлено единственное слово: «Ундрайдер».
