Ведьма почти не попадалась мне на глаза. Она большую часть времени проводила на кухне вместе с Рэйн, обучая ее всем тонкостям своего ремесла. Как только они увиделись, Блэр огорошила всех новостью, что девушка ее родственница. Вообще-то мать Рэйн была сестрой Блэр и происходила из древнего французкого рода ведьм Бенар. Их дар передавался исключительно по женской линии. Но также были колдуны, чья магия переходила лишь через мужчин. Их род, Коста, сформировался на территории нынешней Португалии.
Это и много чего другого я узнала, находясь в гостиной или кабинете – мой слух стал невероятным. Запахи трав, доносящиеся из кухни, будоражили все внутри. То я чувствовала отвращение практически до рвотных позывов, то в момент расслаблялась и даже возбуждалась, что очень нравилось Теренсу.
Я не собиралась признаваться даже себе, но где-то на подсознательном уровне хотела быть там, со смеющимися девушками. Стать частью их команды, узнать больше обо всем потустороннем. Но Теренс отлично справлялся, удовлетворяя все мои нужды и любопытство. Эти четыре дня, проведенные в его… нашем доме оказались настоящей сказкой. Если мы не были в постели, занимаясь сладким или буйным сексом, то обязательно прогуливались по территории. Он познакомил меня со всеми обитателями их общины, с гордостью представляя меня как свою спутницу жизни. В такие моменты мое сердце таяло от любви к нему. То есть, таяло еще больше, чем обычно. И он очень многому научил меня.
– Так значит, у оборотней истинные пары, у вампиров – кровные невесты, у ведьм и ведьмаков нет такой зависимости, а мистические ночные охотники предположительно геи? – спросила я вчера.
Теренс хмыкнул и покачал головой.
– Когда ты так об этом говоришь… Нет, про охотников мало известно. Они кочевники, перемещаются с места на места, охотясь за кланами вампиров. Когда истребляют один, меняют дислокацию. Я лично не встречал ни одного за свою жизнь. И хоть у нас общий враг, мы никогда не были союзниками. Оборотни определенно точно истребляют вампиров. Охотники? Всех, кто им не нравится.
– А как на счет обуздавших? Если Никола и его клан не опасные, может, есть смысл переманить их на свою сторону и вместе драться против тех, которые нападут в будущем?
Я не раз думала об этом. Как только связалась с Мэй-Лин и узнала, что ее босс дал ей оплачиваемый отпуск на две недели, то сразу расслабилась. Я просила подругу уволиться, но она ответила неопределенно. Зато сообщила, что собирается домой и обещала навестить папу. По крайней мере до полнолуния ей ничего не грозило. А мы с Теренсом собирались поехать к папе в эти выходные.
Он скривился, будто съел лимон, и ответил на вопрос:
– Одна лишь мысль об альянсе с кровососками заставляет моего зверя яростно рычать. Они кровные враги. Это значит, что ненависть к ним передалась мне с рождением, с инстинктами. Даже если, чисто теоретически, от них может быть польза, это чертовски унизительно – просить о помощи у вампиров. Я сильный альфа, лучшие воины стаи готовы сразиться на смерть за своих близких и территорию.
Я промолчала. Лишь надеялась, что у нас не будет потерь. Иногда я ловила себя на мысли, что уже приняла определенную сторону в предстоящей войне и бесспорно относила себя к стае Блэков. Иного варианта и быть не могло, учитывая мои чувства к Теренсу. Казалось, этот мужчина лучше остальных на свете знал, что и когда говорить, чтобы влюбить меня в себя еще больше.
Когда я злилась, ревнуя к Блэр, он страстно целовал меня при всех, а затем демонстративно забрасывал на свое плечо и уносил в нашу спальню. И я буду самой большой лгуньей, если скажу, что мне не нравились его первобытные замашки. А можно ли оставаться безразличной, когда он смотрит влюбленным взглядом своих прекрасных голубых глаз, представляя меня как Николь Блэк всем новоприбывшим воинам? Они собирали армию в лесу. Остин, Дрэйк и близнецы вовсю были заняты подготовками и тренировками.
По-прежнему не было ни единой зацепки, что я такое. Ведьмы и Теренс постоянно чувствовали исходящую от меня силу, которая предположительно не могла принадлежать волчице. Значит, что-то иное. Особенно ярко я чувствовала изменения в себе, когда злилась или ревновала. Наверное, поэтому белобрысая стерва постоянно меня провоцировала. Теренс объяснял, что мне необходимы сильные эмоции, чтобы мой зверь пробудился. Но, так или иначе, ничего не выходило. Этой злости было недостаточно. Даже когда Блэр предложила переспать с Теренсом на моих глазах. Я почему-то не верила, что она осмелится сделать это, но желание разбить ей лицо от этого не уменьшилось. И мы снова подрались. Близнецы вовремя оттянули нас.
– Я же просил, не дави на нее, – заорал Дрэйк с нижнего этажа, прерывая мои раздумья. – Она ждет ребенка, ей нужно больше отдыхать.
– Дождик, дождик, уходи, – пропела ненормальная, вызвав новую волну раздражения во мне. Самое смешное, что точно такое же чувство исходило от Теренса. Но по какой-то немыслимой причине он начал подпевать.
– Приходи в другой день. Маленький Дрэйк хочет поиграть…
Сжав губы, чтобы подавить улыбку, я закатила глаза.
Яростный рев Дрэйка заставил Блэр заткнуться.
– Оу, Ники-и-и! – ее голос прозвучал под самой дверью в нашу спальню. А уже через секунду она ворвалась без стука, застав нас лежащих в постели под тонкой простыней.
– Черт, – зашипел Теренс, откидываясь на спину. – Чего тебе, Блэр?
Во мне мгновенно проснулась ярость от того, что она могла видеть хотя бы кусочек моего ненаглядного мужчины.
