Я резко дернулась и распахнула глаза.
– Воу! – воскликнула она, подняв руки. Она сделала шаг назад от клетки, и теперь при всем желании я не смогла бы до нее дотянуться. – Ты выглядишь… паршиво!
– Блэр! – прошептала я, сжимая руками прутья.
Бегло осмотревшись, поняла, что кроме нее в комнате больше никого не было, даже Колтона.
– Что ты творишь, ненормальная? Вытащи меня отсюда немедленно.
На одну крохотную секунду мне показалось, что в ее черных глазах промелькнуло сожаление и даже сомнение, но уже через мгновение ведьма была такой, как всегда.
– Я не могу, Николь. Ты же в клетке, а у меня нет ключа.
– Не строй из себя дуру, – зарычала я и только сейчас осознала, что во мне произошли какие-то изменения. Голос звучал немного ниже, но не так, как у Теренса, когда он обращался. Адская боль во всем теле сменилась пульсирующей в некоторых местах и ноющей в других. Ноги и руки покрывал волосяной покров такой густоты, что и мамонту не снилось. Но я все еще выглядела как девушка. Взглянула в окошко и отметила про себя, что на улице стало чуть светлее.
– Рассвет близок, – пояснила Блэр. – Днем будет не так больно, но за ночь ты так и не обернулась.
Я не могла не заметить нотки разочарования в ее голосе.
– Что это значит? – напряглась я.
– Плохо для тебя. Хорошо для Теренса.
Она подошла чуть ближе, но я все еще не могла ее достать.
– В следующую ночь тебе будет в сотни раз больнее. А затем еще одну ночь. И это будет повторяться каждое полнолуние, Николь. Пока ты не обернешься по-настоящему.
– Так помоги мне, – разозлилась я. – Хотя бы объясни, что происходит? Почему ты ушла от Теренса? Ты все это время была с его врагом заодно? Просто ждала, пока можно будет меня украсть, чтобы повлиять на моего мужчину? Ты знаешь, что я собираюсь убить тебя, тварь? Клянусь, я…
– У нас нет на это времени, – перебила ведьма, и в то же мгновение из-за двери послышались шаги и возня.
На этот раз в комнату вошли четверо. Двое тащили Колтона, и еще один мужчина шел позади. Его надменная улыбка и холодный взгляд заставили волоски по всему моему телу стать дыбом.
«Преклонить голову», – кричало мое сознание. «Опасность». «Альфа».
Это и был тот самый Вудворд, о котором Теренс говорил с неприкрытой яростью. Высокий, статный мужчина среднего возраста в дорогом костюме и лаковых туфлях. Я бы сочла его красивым, если бы не чувствовала такой всепоглощающей ненависти к нему.
Я не могла долго разглядывать его, от этого моя голова начинала раскалываться. Вот что испытывали оборотни, находясь под влиянием альфа-силы. Я перевела взгляд на Колтона. Он был весь в крови и не шевелился, когда его бросали в клетку.
Со стуком дверцы Блэр заметно напряглась.
– А вот и наша маленькая Николь, – протянул Вудворд, подходя вплотную.
Мне же захотелось отодвинуться как можно дальше.
– Какая необходимость была уродовать полукровку? – неожиданно холодно спросила Блэр.
Вудворд приподнял бровь и плавно повернулся к ней. С невинной улыбкой на лице (которая, впрочем, совершенно не касалась его глаз) он пожал плечами и произнес:
– Никакой. Мне просто приносит удовольствие смотреть на чью-то боль.
Он снова посмотрел на меня и поджал губы.
– Жаль, я не смог посмотреть на твои страдания этой ночью, сосуд.
– Что это значит? – насторожилась я, переводя взгляд на Блэр.
Она напоминала каменную статую со строгим, но решительным взглядом.
– Блэр еще не рассказала тебе? – удивленно спросил Вудворд. – Что же… Думаю, у меня есть минутка немного поболтать на эту тему.
Мужчина подошел к ведьме вплотную и провел пальцем по ее губам. Такой интимный жест. Блэр не пошевелилась, но я заметила, как она затаила дыхание. От отвращения или наслаждения, интересно? Если она с ним спит, тогда это объясняет все. Если не спит – ничего.
– Марина, сестра Блэр, была предсказательницей. Как-то ночью она пришла ко мне и рассказала, что одна из волчиц на южной границе моей стаи носит необычное дитя. В маленькой девочке зародилась древняя сила, дающая власть тому, кто ею завладеет. Речь о тебе, Николь. Ты была той девочкой. А твои родители – оборотнями стаи Вудвордов.
Он развел руками и добродушно улыбнулся:
– Добро пожаловать домой, малышка!
