- Вы что, правда в это верите? - скептично спросил Альк. - Какое-то магическое дерево...
- Это не магия. Скорее уж, напоминание. Для самого себя. О том, что я хочу и должен сделать, - отозвался ройт, не обижаясь на пренебрежение в голосе Алька.
"Хочу и должен"... вероятно, только Ольгеру могло прийти в голову поставить эти слова рядом. Причем получилось это у него как-то на редкость органично.
- Подождите, - встрепенулся Альк. - Можно мне тоже?..
Хенрик, чуть заметно усмехнувшись, протянул ему свой нож.
"Хочу оказаться дома" - мысленно твердил Свиридов, пытаясь откромсать лоскут от подола рубашки. Альк ужасно торопился, опасаясь, что Маркус напоит лошадь, и их маленький отряд поедет дальше. Не станет же ройт Ольгер дожидаться, пока он закончит. Нож соскользнул, из пореза на пальце закапала кровь, но Альк этого даже не заметил. Сейчас он, как никогда, хотел попасть домой. Домой, домой, домой...
Вот Хенрик говорит - хочу и должен. Почему тогда Свиридов так легко смирился с тем, что его возвращение от него совершенно не зависит? "Я сделаю все, что вернуться, - думал Альк с ожесточением, затягивая узелок на той же ветке, что и Ольгер. - Наверняка есть какой-то способ... Если нужно, я переверну верх дном весь этот мир, но я его найду".
Маркус вернулся от ручья, ведя Алекту под узцы, и уже рядом с деревом взлетел в седло. Свиридов поневоле позавидовал такой сноровке. Ладно еще Ольгер, большую часть жизни прослуживший в местной кавалерии, но мейстер Кедеш - человек сугубо мирный и уже немолодой - с лошадью управлялся куда лучше самого Свиридова.
...Когда они доехали до Бейтри, Альк был так вымотан, что его состояние заметил даже Ольгер. Он молча отодвинул серва в сторону и принялся расседлывать Шелковинку сам. Альк тупо наблюдал за ройтом и думал о том, что с удовольствием заснул бы прямо здесь, на покрывавшей пол соломе. Ольгер обернулся и, наткнувшись на его осовелый взгляд, махнул рукой.
- Нечего здесь торчать, отнеси вещи в наши комнаты.
Свиридов знал Хенрика Ольгера уже достаточно, чтобы понять - несмотря на приказные интонации, ройт просто отсылает его отдыхать. Альк взял дорожные сумки и понес их наверх, раздумывая, в какой момент манеры ройта Ольгера перестали его раздражать. Наверное, все дело было в совместном путешествии, в котором все участники были как бы уравнены между собой тяготами пути. За четыре дня в дороге он узнал о ройте больше, чем за три неделе в Лотаре. Причем без всяких пьяных откровений вроде тех, в которые пустился Ольгер, получив письмо от брата.
- Мы должны объехать Гедспур стороной, - заметил Маркус Кедеш на второй день путешествия.
- Значит, восстание еще не кончилось?.. - осведомился ройт довольно безразлично. Писарь коротко кивнул.
При слове "восстание" Альк навострил уши. На него как будто бы повеяло знакомым воздухом зимнего Питера, самозабвенной лихостью уличных сходок и кружащей голову свободой, которую ощущаешь, когда идешь в самом центре взвинченной, орущей лозунги толпы. Он немного подождал, не станут ли его попутчики продолжать обсуждение этого вопроса, но мужчины ехали вперед все так же молча, так что под конец Свиридов понял, что, если он и в самом деле хочет что-нибудь узнать, придется задавать вопросы самому.
- Ройт Ольгер, - вкрадчиво позвал он ехавшего слева Хенрика. - А что за восстание такое в этом... Гедспуре?
Ольгер раздраженно повел плечом, но все-таки ответил.
- Обычный крестьянский бунт. Несколько сотен дураков, которые хотели не платить подати. Я слышал, заводилой у них некий Кобольт, бывший каторжник с Малькарских рудников. С месяц назад туда отправили два корпуса солдат под руководством Исенгрима Лея. Честно говоря, я был уверен, что с восстанием давно покончено.
- Кобольт увел своих людей в леса, - пояснил Кедеш, ни к кому не обращаясь. - Сперва их было всего несколько десятков, но сейчас их стало куда больше, а насколько - никто в точности не знает. Они зазывают к себе всех, кто больше не желает власти короля и привилегий ройтов. Если берут в плен кого-нибудь из солдат Лея, вешают возле дороги, напоказ всем остальным.
Сердце у Алька радостно забилось - настоящее крестьянское восстание! Выходит, даже в этом косном и отсталом мире угнетенные в конце концов решились защищать свою свободу. Но слова насчет повешенных солдат несколько охладили пыл Свиридова. Он явственно представил себе виселицы вдоль дороги и поежился. Пришлось уговаривать себя, что никаких причин жалеть этих людей на самом деле нет: по отношению к жителям Гедспура пришлые солдаты Лея - то же самое, что иноземные захватчики. А война - не место для дурацких сантиментов.
- Каждый раз одно и то же, - пробормотал Ольгер. - Появляется какая-нибудь шваль, которая клянется и божится, что построит царство справедливости и равенства, и находит себе кучу идиотов, которые в это верят. А кончается все виселицами и поджогами. Я только никогда не мог понять, почему все эти "борцы за справедливость" никогда не смотрят дальше собственного носа.
- А куда они должны смотреть?.. - звенящим от досады голосом спросил Свиридов, которого во время речи Ольгера попеременно то бросало в жар, то начинало продирать ознобом. Альк не помнил случая, когда он был бы так же сильно возмущен. Не помогала даже мысль, что Хенрик, в общем-то, не виноват в собственной ограниченности - он ведь просто жертва предрассудков и полученного воспитания.
Негодование в голосе Алька было слишком явным, чтобы его можно было не заметить, но ройт все равно ответил так, как будто бы понял вопрос
