Кинетик

переживала из-за развода с Олегом. В ту ночь, утром после которой меня нашла мама, якобы отравившую себя, ко мне в комнату залезла Дорис, есть свидетели, не знаю, что она сделала, но предполагаю, что насильно меня накачала, а потом скрылась до следующего дня.

— Дочка, она конечно змея, но зачем она пошла на такое преступление? Это же давняя мамина подруга?

— Она анти… — я быстро осекаюсь — То есть она социопат, она ненавидит людей в принципе. Если она появится, тут же звони в полицию, не подпускай ее к маме больше, договорились?

— Да, София. Когда ты вернешься?

— Не скоро отец, берегите себя. Поцелуй маму за меня. Пока.

Вешаю трубку, а слезы так и не утихают, текут по щекам. В машине царит глухая тишина, Лев прерывает молчание, прижимая мою голову к своей груди.

— Все будет хорошо, не в этой, так в другой вселенной.

Какая глубокая мысль. Лиза ее конечно понимает по-своему, но даже для несведущего человека услышать, что невзгоды не продлятся долго, сродни утешению самого Господа Бога.

За окном светлое небо, но звезды все же пробиваются лукавым сиянием, космос, мой любимый космос. Вот оно, ощущение, что я двигатель вселенной. Энергия нас троих заставляет жить эти небесные светила, двигаться земному шару, дуть ветра и реки течь.

Наконец-то я в полной мере чувствую свою силу.

Я — кинетик.

Я — начало всего движения в этом мире, в макро и микромасштабах.

Я питаю своей силой миллиарды миллиардов километров космического пространства, я — жизнь. Без меня это все будет висеть вне времени в пространстве густой плотной массой.

Но я никогда не смогу создать новую историю, новый мир способен создать только мой Учитель. Он великий человек, от его выживания зависит выживание целой цивилизации существ трех измерений. Все, кто ощущает время, кто живет во времени, подвластен ему, погибнут, если что-то случится со Львом.

Поэтому я обязана его беречь.

Мы едем в дом враждебно настроенного существа, возможно с целой армией антикинетиков, паразитов, живущих за счет нас. А у меня даже нет плана, как уберечь любимого.

Вдруг в небе загорается новая звезда, яркая словно дюжина сплоченных вместе, и мне приходит в голову блестящая идея.

Прижимаюсь плотнее к груди Льва, я спасу его, а он спасет мир.

Очередной дом из последовательности домов и квартир во все этой невероятной истории выглядит настоящим Букингемским Дворцом. А рядом с ним шестьдесят гектаров неосвоенной промышленной индустрией территории. Сады, реки, просто трава вокруг трехэтажного двухсотметрового в длину здания, выглядят подозрительно нетронутыми человеческой рукой.

Резиденция Радника окружена сотрудниками ФБР, они ждут приказа от Елизаветы Петровны. Она останется в машине, прослушивая все переговоры, а я, Лев и Пьер отправимся внутрь, собирать вещественные доказательства причастности Исаака Авраамовича к убийству Жибарецки.

— Будь осторожен, дорогой. — она кладет свою руку Сомову на грудь, а он нежно целует ее в лоб.

— Береги нашего сына.

Удивительно, но я нисколько не ревную. Их отношения сродни отношениям брата и сестры, матери и сына, просто родные люди, и будут ими навек.

— Прощайте, София. Вы — настоящее чудо в жизни Льва. — еще больше проникаюсь симпатией к этой женщине.

Пьер целует ей руку, и мы движемся в направлении к парадному входу. Колени предательски дрожат, дыхание перехватывает. Марш-бросок на пути к смерти.

— Друзья мои, приветствую. Вас-то мне как раз и не хватает для полной коллекции. Столько многовековых усилий, чтобы найти нас, и вот вы у цели, но тут же попали в ловушку.

Высокий с жидкими русыми волосами и тускло-карими глазами мужчина встречает нас на крыльце. В окружении двух вооруженных ребят в военной форме он провожает нас внутрь в просторную высокую гостиную. Его тонкие бледные губы растягиваются в отвратительной улыбке.

Женщина в изумрудном твидовом костюме спускается по лестнице и целует бледную кисть хозяина.

— Дорис Пен? Мерзавка! — не могу сдержаться от ненависти к этой предательнице. Лев медленно сжимает мою кисть. Надо успокоиться, мы на чужой территории, а так еще ничего и не узнали. Она молча удаляется в дальний угол, испепеляя меня взглядом.

— Присаживайтесь, дорогие гости. Чем обязан столь позднему визиту?

— Вы сказали, что ожидали нас тут увидеть, тогда к чему этот нелепый вопрос? — продолжаю наступать. Мужчины молчат, как будто выискивая что-