готовить материал.
— И последнее, прежде чем мы расстанемся, — сказал Юго Штейнер, сложив руки и прочистив горло. Только сейчас стало заметно, как он немолод. — Вы встретили в Центре людей неуравновешенных, с хрупкой психикой. Наши гости посещают его не ради туризма в сельской местности. Все они проходят через особый период своей жизни… очень деликатный период. Не скрою от вас, что некоторые из них — бывшие наркоманы, другие пытались покончить с собой. Я знаю, что в деревне наш Центр частенько называют не «Шесть Столпов», а «Шесть Остолопов». Считают его пристанищем психов и неудачников.
Лора не могла скрыть легкого удивления. Штейнер успокоил ее:
— Я безразличен к слухам… Болезнь, психическая неуравновешенность, провал за провалом вызывают тревогу. Они заставляют нас сомневаться в себе, искать свои пределы, свои слабые места. И работа состоит в том, чтобы дать нашим гостям возможность снова выйти на свою дорогу и идти по ней с высоко поднятой головой, ничего не стыдясь и ничего не опасаясь. Найти свою истину. Это путь, требующий больших усилий и мужества. Одна из его опасностей — это слишком поспешно решить, что уже достиг своей цели. Маленький прогресс после большой боли может показаться оазисом. Но это всего лишь первый шаг, а дорога длинна, очень длинна. Взгляните на ребенка, который учится ходить. Он находится в наибольшей опасности именно тогда, когда думает, что ему ничто не угрожает. Я говорю вам это потому, что наши гости находятся не в лучшем положении, чтобы объяснить, как действует наш Центр, нашу философию и наши принципы. Они все еще не имеют силы посмотреть прямо на солнце и довольствуются его отблесками. Вспомните того человека, который говорил с вами в зале свободного слова, Лорана. Он думает, что выздоровел, хотя его все еще терзает невероятная жажда признания. Он по- прежнему живет лишь ради этого. Его отец считает, что из троих его детей Лоран — самый никудышный. Мать своего сына не критикует, но она его и не извиняет. Лорану никак не удается найти свое место. А почему он заговорил с вами?
— Наверное, чтобы произвести впечатление и отчасти занять ваше место, — предположила Лора.
— Вот именно. Он пытается «убить отца», как это называют психоаналитики. И он далеко не первый, кто так ведет себя со мной. Я на него за это не сержусь. Нужно время, много времени, чтобы исправить неудачи воспитания, смягчить первые отрицательные впечатления, которые порой доставляет жизнь. Когда у растения кривая подпорка, это так или иначе сказывается на нем.
— Нам все это совершенно понятно, и мы тут вовсе не для того, чтобы судить, — уверила его журналистка.
Надменное лицо Юго Штейнера подернулось пеленой нежности. Его взгляд смягчился, стал более приветливым. Он продолжил, понизив голос, доверительным тоном:
— Самый прекрасный человек, которого я знал, впитал в себя эту мудрость с юного возраста.
— Это была Адель? — спросила молодая женщина.
— Как можно это скрыть?
— Вас выдают ваши глаза, мсье Штейнер. В них появляются те же чуть ностальгические отсветы, как и в тот вечер, когда вы говорили о ней в вашем ресторане.
— Немногим везет встретить в своей жизни кого-то, похожего на Адель. А мне к тому же повезло полюбить ее. Злые языки скажут вам, что она была немного колдуньей, но, в сущности, эти люди сами хотели бы обладать теми способностями, которыми ее наделяли. Они уже малость ревновали к ее тетке, к той, чье имя она унаследовала. Вы ведь знаете эту историю?
Лора кивнула.
— Это была выдающаяся женщина. Адель очень любила свою тетю, и ей повезло, что та с ранней юности приобщила ее к главному в жизни. Ей досталось сокровище — средство прожить свою жизнь в счастье и превосходном здравии. Именно от нее Адель получила секрет «молодильного фрикасе».
— Что это за блюдо? Не помню, чтобы я видела его в вашем меню.
— Его там и нет. Это блюдо она каждый день готовила себе сама. Она знала уникальный способ готовить свое фрикасе по-перигорски, но мне его секрет так и не раскрыла.
— Какая досада!
— Я бы проявил изрядную неблагодарность, если бы стал сердиться на нее за это. Она и без того уже столько мне дала!
В глазах Штейнера читалось лукавство. Лора почувствовала, как ее телефон завибрировал в сумочке. Она поспешно достала его и бросила на экран короткий взгляд. Амандина наконец-то решилась вступить с ней в контакт.
— Извините меня, но я должна ответить. Не хочу быть кривой подпоркой для юного растения в самую пору расцвета…
15
