собой.
Реакция Шевриона была мгновенной. Его лицо скривилось еще больше. Челюстные мышцы задрожали, крылья носа запали. Лора испугалась, как бы ее совершенно импровизированная выдумка не показалась слишком грубой, но упрямо продолжила в том же духе:
— «Бушоны Пацанов — Бушоны Корешей»: отличная идея все-таки! — сказала она непринужденно, чтобы не казалось, будто она слишком напирает.
— Идей-то у нас полно появлялось всякий раз, когда был случай увидеться.
— Думаю, теперь все это уже потеряло актуальность?.. Досадно, вы вполне могли запустить что-нибудь…
Эрик Шеврион оборвал ее, чтобы скрыть раздражение:
— Наверное, сейчас не время и не место об этом говорить.
— Простите мне мою неуклюжесть… Но я не хотела быть бестактной.
— До завтра, — бросил ей ресторатор холодно и, сразу же отвернувшись, растаял в толпе.
Лору Гренадье это сбило с толку. Пако, стоявший у нее за спиной с растерянным видом, казалось, был смущен таким оборотом дела. Прежде ему доводилось видеть, как его начальница проявляла больше ловкости: ей удавалось завоевать доверие собеседника, никогда не теряя элегантности.
— Я ни на что не годна! Это и в самом деле вышло как-то неизящно.
— Жуть… — откровенно согласился фотограф. — Как слон в посудной лавке.
— А чего ты хочешь? Это все время вертелось на языке… Вот я и захотела побольше разузнать об истории названия.
— Ты что-то подозреваешь?
— А если создание нового бренда способно вызвать зависть и ненависть? Наверняка это не всем пришлось бы по вкусу…
— И думаешь, из-за этого можно убить? Со всем этим паскудным ритуалом: пластиковым мешком, веревкой… да еще и выручку спереть? Пф-ф, скажешь тоже! Малость притянуто за уши.
— Может, это всего лишь способ замаскировать настоящий мотив… Преступления с целью грабежа — это чтобы дальше не искали… Я убеждена, что кое-кто знает об этом гораздо больше, чем должен.
— А вон тот внизу… в самой глубине, рядом с тачками? Может, он мог бы нам кое-что рассказать?..
— Где это? Кто?
— Там, внизу, видишь, прячется.
— Туану??
— Ну да… Видок у него не очень-то свежий!
18
Туану? пристально смотрел на них некоторое время. У него был лихорадочно-возбужденный взгляд с каким-то пугающим блеском в глазах, который еще больше подчеркивала полуседая щетина. Он стоял скрестив руки и придерживая запахнутые полы слишком просторной брезентовой куртки, бо?льшая часть пуговиц на которой плачевно отсутствовала. На нем были пожелтевшие на бедрах джинсы сомнительного голубого цвета, парусиновые туфли на каучуковой подошве, выглядевшие как размокшие от дождя картонки, и только на одной его руке красовалась перчатка — из плохой узорчатой шерсти, обтрепанная на запястье. Лора и Пако незаметно протиснулись к нему через толпу и оказались рядом с фургончиком, к которому Туану? привалился всем своим весом, словно опасаясь упасть.
— Сваливаем? — бросил он, понизив голос. — А то тут что-то псиной запахло…
— О чем ты? — спросила Лора.
— Да вон о том типе на углу, рядом с ограждением. От него легавым несет за десять шагов…
— Толстяк в кожанке? — удивился Пако. — Чего ты боишься?
— Да я по их дерьмовой повестке не явился… Прячусь уже третий день и в своей тачке сплю…
— С последнего раза? Это когда мы тебя на площади Менял встретили?
— Я тогда успел только по-быстрому заскочить к себе, схватил пару вещей и смылся… Но тут пришлось засветиться. Не мог я так поступить с Жеромом… Надо хотя бы побыть с ним чуток, проводить в последнюю дорогу…
Он перевел встревоженный взгляд на катафалк и вдруг резко повернулся и зашагал прочь. Не сговариваясь, Лора и Пако двинулись за ним следом в сторону бульвара Круа-Русс, где торговцы открытого рынка уже начинали сворачиваться и упаковывать свои товары.
— Может, не стоило соваться сюда, здесь слишком много народа, — забеспокоилась Лора.
