нематериального…
— Но тебя нельзя сравнивать с Христом. Ты учения не создал, учеников… тьфу, не к месту цитата… Малг, пропавший в аду, не считается. — Я запнулась, столкнувшись с пустым взглядом призрачных глаз, и не стала развивать параллель. — Хотя, может, он и выбрался, если сильно хотел…
— Хотел… — эхом откликнулся Демжис. — Да, в том аду главным было желание…
Мы долго смотрели в ночное небо, с плывущей луной. Над головой проносились летучие мыши, где-то ухала сова, пищали и посвистывали тихонько незнакомые зверушки. Ночь была полна бесконечным покоем.
— Тебе сильно больно было?
— Угу. Никому не советую.
— А когда ты появился… Ну, опять?
— Ещё днём. Но ты меня не видела на свету, да я не хотел привлекать внимание людей.
— Что же, если с этими верами не получится, у нас в запасе ещё одна мировая религия — мы совсем не трогали буддизм!
— И не тронем.
— Почему?
— А как? Настя, да что с тобой? Куда мы сможем пойти и что сделать — ты в виде зверя, и я — бесплотный призрак?
Я умолкла, переваривая фразу. Радость от воскрешения Демжиса была такой сильной, что всё отчаяние положения доходило не сразу.
Но он прав… Мы пришли к финалу. И никуда уже отсюда не денемся… Несколько километров туда-сюда по пустыне роли не играют.
И снова мы долго молчали, следя за ходом звёзд в небе. Спешить было некуда — земная жизнь для нас закончилась. Не до конца осознанные, эти мысли будили призраков отчаяния.
— Знаешь, — заговорил вдруг Демжис, — почему я сразу не обратился к буддистам? В одной твоей книге я вычитал, что у них нет таких строгих привязок к месту, и по-настоящему просветлённый человек может прикасаться к божественному где угодно — хоть сложить три камешка — вот ему и храм. Ну я и решил, раз так, то нечего и спешить, успею.
— Что за ерунда? Не помню такого… — я лапой сгребла несколько камней в аккуратную кучку. — Держи храм, медитируй.
— Ты права, — вздохнул Демжис, — это глупо. Нигде мы не видели ни одного, хоть слабенького, мага.
— Так всё же Малг не колдун, ты решил?
— Явно он что-то смог только в аду, когда мы не были связаны земными условиями, и там нужно было просто захотеть…
Демжис умолк, глядя на кучку камней, а я смотрела на его серебристый дрожащий контур… Вдруг его призрачные глаза широко раскрылись, он поднял взгляд…
И исчез.
Я вскочила.
— Демжис!
Только ветер вокруг.
— Демжис!
Метнувшись туда-сюда, я снова улеглась на то же нагретое место. И до рассвета молчала, не смыкая глаз — только однажды коротко взвыла от отчаяния.
А когда раскалённо-красный диск солнца поднялся над пустыней, закрыла глаза, но не шелохнулась. Мне некуда идти, и больше нечего в этом мире делать.
Может, я спала, а может, бредила от жары и обезвоживания. В мозгу плёлся беспросветный кошмар, из которого меня выдернула чья-то рука. Кто-то бесстрашно и беспардонно дёргал сфинкса за волосы.
— Очнись, Настя, ну же!
Скосив глаза, я вздрогнула. Передо мной сидел Демжис, целёхонький, из плоти и крови, вон как взмок на солнце. И румяный, будто успел где-то отъесться. Брежу, что ли?
— Ладно, вижу, тебе совсем плохо.
Он обхватил меня поперёк туловища.
— Ты откда взлся? — мой язык еле ворочался.
— Я разгадал секрет магии! Перенёсся тут же домой, в смысле к себе, воссоздал тело… Ну, отбился от расспросов родни… И сейчас тебя заберу с собой. Там вернём тебе облик…
— И в чём… секрет…
— Никто из живых не может колдовать! Чем больше человек жив, тем меньше у него возможностей, чем дальше он от жизни, тем больше в нём
