— Все это прекрасно, товарищ майор, — ответил я за всех, — хотя я и соглашусь, что испытания были излишне жесткими и стоили жизни слишком многим посторонним людям, что как-то не вяжется с миссией, которую мы на себя возлагали, принимая присягу Родине в военном училище. Кроме того, согласно нашим данным, полковник Самокатова посылала нас на выполнение задания, которого ей никто не давал. А сама она не вправе распоряжаться жизнью и смертью не только генералов Следственного комитета, но даже простых старших лейтенантов, впрочем, как и солдат. Алевтина Борисовна, как я думаю, дослуживает в своей должности последние дни, точно так же, как и муж ее сестры. Дальнейшая ситуация мне видится так. Самокатову просто уберут, поскольку она знает настолько много, что отправлять ее на «зону», где ей и место, рискованно. Таких людей отправляют туда, где они ничего сказать не смогут.
Во время моего ответа на речь майора, хорошо, видимо, продуманную и отрепетированную, чтобы выглядеть убедительной, я услышал несколько торопливых звуков за стеной. Тут же старший лейтенант Логунов перекатился и дал через тонкие доски подряд три выстрела. За стеной кто-то молча упал.
Майор Апухтин «рыбкой» прыгнул вперед, перевернулся и уже вставал на одно колено с поднятым в боевое положение пистолетом-пулеметом, как сразу три выстрела слились в один, и все три пули попали в майора. Две угодили в голову, видимо, в оба глаза, и вышли через затылок, сорвав с Апухтина шлем вместе с противоосколочными очками. Ремни крепления шлема не выдержали удара пуль. А третья, как Аграриев и обещал, попала куда следовало. Только самого майора Апухтина этот факт уже волновать не мог.
Но тут возникла новая опасность. Я еще минуту назад услышал звук двигателя боевой машины пехоты и более мягкий звук двигателя грузовика. И догадался, что прибыли те парни из десятой бригады, которых вызывали на спасение ментов на дороге. А после стрельбы со стороны ворот слышался топот бегущей воинской колонны. Колонну всегда слышно, в отличие от одного человека. Аграриев махнул рукой в сторону коровника, показывая направление возможного отхода.
— Отставить! — запретил я. — Это спецназ ГРУ. Солдаты уже взяли сарай в кольцо.
— Бросайте оружие и выходите! — раздался снаружи молодой голос.
— Заходите сюда, — ответил я, присаживаясь на сено. — Мы не стреляем…
Ворота сарая, а это были именно ворота, а не дверь, распахнулись. На нас смотрели стволы не менее чем десятка компактных автоматов 9А-91. Впереди стоял молоденький веснушчатый лейтенант с чрезвычайно звонким голосом.
— Вы кто такие? — прозвучал вопрос.
Сам лейтенант, не дожидаясь ответа, сразу подошел к лежащему навзничь с подогнутыми в коленях ногами майору Апухтину, но даже не наклонился посмотреть, жив тот или нет. Все было ясно и так: вместо глаз на лейтенанта смотрели два кровавых отверстия.
— Повторяю вопрос: кто вы такие? — его смущала наша экипировка и нарукавные эмблемы.
— Спецназ ГРУ, — коротко ответил я.
— А это кто? — лейтенант ногой толкнул Апухтина.
— Майор Апухтин, представитель «Сектора «Эль» ГРУ. Агентурное управление…
— Понятно… Вы его убили?
— Были вынуждены.
— А тот человек, по ту сторону стены? Он кто? Вы в него, надо полагать, через стену стреляли… При нем три пистолета-пулемета «ПП-2000». Многовато для одного. Мне показалось, он не сумел курок взвести.
— Думаю, что это уголовник-рецидивист по кличке Кот. Один из людей майора Апухтина.
— Ваши документы… — лейтенант шагнул ко мне.
— Какие? — спросил я откровенно. — У меня в левом внутреннем кармане лежат документы на одно имя, в правом внутреннем кармане — на другое. Какие вам предъявить?
— Настоящие… — лейтенант, как и положено молодому веснушчатому человеку, очень желал казаться грозным, и потому позволил себе повысить голос.
— Вы где служите?
— В спецназе ГРУ.
— Тогда не задавайте глупых вопросов. Когда люди отправляются на серьезное задание, они не берут с собой настоящие документы. И не повышайте голос, товарищ лейтенант, я старше вас и по возрасту, и по званию, и по должности. И потому попрошу вас соблюдать субординацию. Я полагаю, вы из десятой бригады.
— Так точно, товарищ капитан, — погоны мои лейтенанту были видны, так как я сидел прямо против распахнутых ворот, через которые в сарай проникал свет. — Десятая бригада, разведрота второго батальона.
— Не к вам ли новый комбат завтра прибывает?
— Так точно. К нам.
