– Вы что, спорили на деньги?! – ахнула Мараси.
– Дружеское пари, – уточнил Уэйн, и банкнота исчезла в его руке. – Можно мне прихватить арахис, когда мы уйдем?
– Уйдем? – удивленно повторила Мараси.
Уэйн указал большим пальцем на Вакса, который достал свою дорожную сумку:
– Мы уходим, Мараси. Стерис, советую брать только самое необходимое. У тебя примерно пятнадцать минут.
– Я уже собрала вещи, – сообщила Стерис, вставая.
– Я… – Мараси перевела растерянный взгляд с Вакса на Стерис. – Да что вы натворили на той вечеринке?
– Надеюсь… – Вакс сделал паузу, – мы не начали войну. Но я не уверен.
Мараси застонала и накинулась на Стерис:
– Как ты могла ему такое позволить?!
Та покраснела. Уэйну всегда казалось странным, что невеста Вакса умеет краснеть, ведь эмоций, казалось, у нее было столько же, сколько у камня.
Потом воцарилась энергичная суета, поскольку Вакс и Мараси принялись паковать вещи. Уэйн подсел к Стерис и, сунув в рот очередную горсть арахиса, спросил:
– Трюк «подготовь-сумку-заранее» ты переняла у меня, верно?
– Я… ну, в общем, да.
– А что ты мне за это дашь? Сделка должна быть равноценной.
– Я подумаю, – ответила Стерис.
Пятнадцать минут спустя все четверо загрузились в карету, которой управляла Ме-Лаан в мужском теле. Тетушка Джин с видом мокрой курицы стояла на пороге отеля. В руке она сжимала пачку денег – там были и те деньги, которые Уэйн выиграл у Вакса. Он их оставил в качестве чаевых за то, что клал ноги в ботинках на мебель.
В отдалении раздался громкий звон колокольчиков, который по мере приближения делался все пронзительнее.
– Это констебли? – с ужасом спросила тетушка Джин.
– Боюсь, да. – Вакс захлопнул дверцу кареты.
Та рывком пришла в движение, и Стерис, высунувшись из окна, помахала на прощание бедной хозяйке гостиницы.
– Ложно обвинены в убийстве! – крикнула она. – Это на семнадцатой странице блокнота, который я вам дала! И не позволяйте констеблям слишком сильно запугать слуг!
Несколько часов спустя Вакс в полной тьме поднялся на утес и позволил обвить себя туману.
В Эленделе никогда не бывало так темно, как в Дикоземье, и Вакс скучал по темноте. Электрическое освещение только обострило проблему. Все светилось, отбрасывая тьму – а вместе с нею и спокойствие. Тишину. Одиночество.
Чтобы найти себя, человеку требовалось побыть наедине с собой. Так, чтобы ни с кем другим нельзя было поговорить и никого нельзя было бы обвинить. Покопавшись в кармане туманного плаща, Вакс с удивлением обнаружил сигару. А он-то думал, они закончились – хорошие, крепкие «Тингмарсы», прихваченные из Везеринга.
Сигару Вакс обрезал поясным ножом, потом зажег от спички и с удовольствием потянул, набрав полный рот дыма. «Прополоскал» – и медленно выпустил через нос. Он наслаждался: втягивал дым, удерживал его, потом выдыхал, наблюдая за тем, как он клубится в тумане. Какая-то часть его смешивалась с Гармонией. Пусть ему сдавит горло.
В пальцах другой руки Вакс вертел металлический штырек. Серьгу, присланную Вен-Деллом.
Она была почти такой же, как та, с помощью которой он убил Лесси.
Уединение Вакса нарушили шаги. Он в очередной раз вдохнул, теплым светом озарив туман, в котором возникло лицо Ме-Лаан. Женское. Видимо, кандра только что закончила преображение: приближаясь к нему, она застегивала пуговицы на блузке.
– Поспать не собираешься? – негромко спросила кандра.
– Может быть.
– Если мне память не изменяет, людям по-прежнему нужен сон. Время от времени.
Вакс снова выпустил дым в туман.
– Насколько я могу судить, Костюм хочет, чтобы ты вернулся в Элендель, – продолжала Ме-Лаан. – Пытается все устроить так, чтобы у тебя не было выбора.
– Мы в прискорбном положении, Ме-Лаан. Эмиссар, которого Арадель отправил на политический слет, убивает хозяйку мероприятия! Если отдаленные города и не были напряжены до сих пор, теперь будут. В самом лучшем случае нас ожидает громадный политический скандал. В худшем – я начал войну.
Дул ветер, шелестели ветви невидимых в темноте сосен. Впрочем, сейчас Вакс не видел даже Ме-Лаан: должно быть, собрались облака и заслонили
