Когда ребята были между третьим и вторым этажами, снизу раздался скрип: добыча вырвалась на улицу! Уйдет!
— Быстрее! — прорычал Серж и стал скакать через четыре ступеньки.
— Пиздец вам, гнилые бляди! — грязно выругался Медвед, плюнув куда-то в темноту.
В считанные секунды они преодолели отделявшие их от подъездной двери лестничные марши. Серж быстро нажал кнопку на замке и распахнул дверь.
Никого.
Темно. Небо почти черное, луны не видать и ни единого огонька вокруг. Дома слепыми окнами уставились в никуда, а сверху над ними — пунцовые неподвижные тучи, будто лежат на крышах. Ни единого звука — штиль. Вот такая она, ночь в мертвом городе.
Ребята еще ни разу не бывали за периметром ночью.
Куда теперь? Где искать этих гнилушек? Все-таки ушли! — досада уже почти охватила Зимина, потушила азарт охоты, но нет! Вон же они!
— Туда! — махнул он топором в сторону небольшого здания электроподстанции, что стояло посреди двора, за угол которого только что — ему это точно не показалось! — скользнула уже знакомая фигура. Рванув с места так быстро, как только мог, Серж опередил друзей и, оказавшись за углом первым, чуть было не налетел на стоявшую там мертвячку.
Это была та самая кадавра, за которой они охотились вот уже несколько часов. Она стояла в темно-синем плаще с откинутым капюшоном, широко расставив худые ноги, обтянутые ветхими джинсами, и целила прямо в него, в Сержа пистолетом.
Сейчас она выстрелит и все… и смерть. Серж Зимин перестанет существовать. Дергаться бессмысленно: от пули не убежишь. Если упасть на землю и, как герой из древнего кино, ударить ее снизу ногой, выбить пистолет… Нет, он не киногерой. Он всего лишь подросток из богатой семьи, в меру развитый физически, неглупый, но он не Том Круз и не этот… как его… Дизель.
В тот же момент кто-то с включенным ручным фонарем выскочил из-за угла позади и остановился, высветив лучом морду кадавры. На мгновенье Сержу показалось, что перед ним обычная молодая женщина, с красивым овальным лицом и прямыми каштанового цвета волосами, подстриженными в стиле ретро под каре. Лицо было испуганным, смотрело на него широко распахнутыми карими глазами, обветренные бледные губы нервно вздрагивали. А рядом, чуть позади, стояла девочка лет восьми, похожая на мать.
Вот женщина приоткрывает рот, собираясь что-то сказать ему и… в следующий миг он слышит отвратительный клокочущий хрип, переходящий в утробное рычание, а миловидное лицо женщины превращается в мерзкую харю зомби. Кожа серая, пожеванная, губы ошметками свисают вокруг желтых зубов, щеки впалые с трещинами, глаза — налитые гноем мешки с малоподвижными белесыми зрачками… Кадавра уставились на него с коровьей тупостью, продолжая целить пистолетом и что-то хрипеть.
— Кажется, она пытается что-то сказать… — медленно произнес Власов позади.
Серж не знал, что ответить, и не мог. В горле у него пересохло настолько, что казалось, еще немного, и он усохнет весь, до состояния мумии. Он инстинктивно попытался сглотнуть, но ничего не вышло. Сейчас кадавра его убьет.
В какой-то момент ему показалось, что позади кадавры что-то мелькнуло, потом послышался хруст, и мертвячка стала заваливаться куда-то вбок, тут же в руках ее вспыхнуло и в ушах зазвенело — выстрел, пусть Серж и видел пистолет, прозвучал неожиданно. В нос ударил едкий уже знакомый запах пороха. Парень опустил глаза вниз — туда, где на груди у него должна была быть огнестрельная рана, но раны не было, пуля ушла куда-то в сторону. Тогда он снова перевел взгляд на кадавру: та уже рухнула на бетон и теперь над ней стоял Медвед и остервенело, как недавно по фортепиано, колотил по ней ножкой от того самого инструмента.
Медвед явно увлекся и не обращал внимания на стоявшую у него за спиной мертвую девочку, которая вытаращила на него свои маленькие гнойные буркала, оскалила пасть и зашипела, готовясь наброситься и укусить.
Если она его укусит, то все… Ник Медведев, его лучший друг сгорит за считанные часы. Врачи не смогут ему помочь. Нет! Он этого не допустит!
Сержу понадобилась секунда, чтобы оказаться рядом с другом и еще две, чтобы, размахнувшись, вонзить топор мелкой пакости в голову. Прямо промеж глаз.
— Так-то лучше… — тихо произнес он, наступив зомбенку на морду и, немного расшатав топор, высвободил орудие.
— Вот и поохотились… — с грустью сказал чуть позже Власов.
На что Медвед, закончив делать отбивную из головы кадавры и немного отдышавшись, заметил:
— Не ной, братишка. Если бы ты не засветил фары этой дохлой бляди, хрена бы я так лихо зашел ей в тыл… — Медвед покосился на лежавшее перед ним тело, пнул ногой и с удовлетворенным видом закинул на плечо орудие доубийства, которое ему явно нравилось. — Так что, ты, считай, сделал важное дело, — оно усмехнулся и обернулся к Сержу. — Как ты, Зима?
— Нормально, — сказал Серж, цепляя к топору ремень и убирая его за спину.
Убийство мертвой девочки не доставило ему удовольствия.
— Ну, что, двигаем назад? — предложил Власов. — Часа полтора добираться.
— Двигаем, — согласился Серж. — Вот только заглянем еще раз в ту квартиру…
