— Уже перехожу. На полу подвала было много крови — Булгакова, Рыкова и Кортеса.
— На полу?
— На полу — именно. Но, кроме того, на стене обнаружили чуть заметный кровавый отпечаток, и несколько волосков — как будто человек прислонился раненым затылком. Или его ударили затылком. Удалось выделить ДНК и, поскольку неопознанные результаты анализа остались в базе, можно с уверенностью утверждать, что образцы…
— Принадлежат Гаврилову?.. — закончил полковник. — Интересно.
— И еще более интересно, — продолжил Виктор, — почему никто из участников той кровавой вечеринки не упомянул о присутствии постороннего человека.
— Который к тому же был ранен. — Лежава, казалось, очень заинтересовался. — Ты связался с Булгаковым? Он все еще в Лондоне, я ничего не путаю?
— Так точно. Я говорил с ним в Скайпе. Но то ли он владеет собой отменно — нервы у этого парня как канаты, то ли этот след был оставлен в другое время.
— То есть Булгаков начисто отрицал, что кроме них пятерых там был еще кто-то?
— Категорически.
— Что-то еще? — Лежава без труда уловил заминку в голосе майора.
— Да… Странность какая-то.
— Конкретно?
— Во время разговора с Булгаковым я упомянул о трупе Кортеса.
— И?..
Виктор в задумчивости тер подбородок: — Да бред какой-то.
— Давай-ка, я буду решать, что бред, а что — вечное сияние чистого разума. Докладывай.
— Булгаков крайне удивился, когда услышал, что лицо Кортеса было разбито в кашу.
— Что-о?!!
Этого следовало ожидать: лицо Лежавы побагровело, а глаза налились гневом. Новость и на самом деле была — хуже некуда. Виктор, тем не менее, продолжал, стараясь сохранять хотя бы видимое спокойствие:
— Он утверждает, что Рыков просто выстрелил Кортесу в затылок. Все.
— А у трупа, который нашли вы, было разбито лицо?
— Разбито до неузнаваемости.
— Как такое может быть?
— Я не знаю.
— Хорошо бы ты положительно ответил на мой следующий вопрос: экспертизу ДНК проводили? Или решили, что это — Кортес по умолчанию?
— Батоно, ну я-то тут при чем? Постановление о проведении СМЭ[75] выносит следователь. А я — тупой опер.
— Тупой опер? Ты — процессуальный беспредельщик! — рявкнул полковник. — Накосячил два года назад, как первокурсник, тебе все сошло с рук, а теперь еще имеешь наглость сваливать все на следователя?
— Я не сваливаю, — попытался вставить слово Виктор. — Я…
— Молчать! — загремел Лежава. — Что б дело было у меня на столе через полчаса!..
… — Так я и знал! — Лежава снял очки, и устало потер глаза. — Экспертизу по трупу Кортеса не проводили. Учитывая, что следователем был Черемисин — ничего удивительного.
Виктор с готовностью кивнул — Черемисин славился пофигизмом и невнимательностью. Поговаривали, что только влиятельная лапа наверху удерживала его в Следственном комитете — а то гнить бы ему где-нибудь на районе или в юридической консультации.
— Как вы опознали труп? Визуально?
— Н-да… Генка… то есть Черемисин, спросил, кто это там, с простреленной головой. Я… или Женька, не помню уже точно, кто, ответили, что это Мигель Кортес, в нескольких словах обрисовали ему ситуацию. Эксперты взяли всякие там соскобы, анализы. Поскольку сомнений не возникло ни у кого, так и записали — Мигель Кортес. Группа крови совпала.
Вызвали родственницу, та его опознала. Даже когда я на его расквашенную физиономию посмотрел — в голову не пришло, что это не он.
— То есть, его ДНК не проверяли на совпадения с пробами десятого года?
— Поскольку процедура не дешевая, а сомнений не было — то нет, не проверяли.
— Молодцы! Джигиты! Труп дактилоскопировали?
