— Я не помню, но наверняка. Карта должна быть в деле.
Лежава перелистал дело и поднял на майора тяжелый взгляд: — Должна быть — но ее нет.
— Как это — нет?.. — похолодел Виктор.
— А вот так! — полковник бросил ему папку. — Смотри сам!
И в задумчивости наблюдая, как тот лихорадочно перелистывает дело, поинтересовался:
— Ну и где она, по-твоему?
— Я, что ли, эту карту заныкал? — буркнул майор. — Или на память взял? Если помнишь, это не первый случай, когда из дела улики пропадают. Помнишь, как из хранилища рубашку Рыкова свистнули? А потом она в Лондоне всплыла — ее жене Булгакова прислали. Не исключено, что и на этот раз тот же урод резвится.
— Поостри мне еще, — угрожающе нахмурился Лежава. — Ты хоть понимаешь, чем ваша халатность чревата?
Виктор понимал: если в коттедже нашли не Кортеса, значит, убили кого-то другого. А по словам Булгакова, убили именно Кортеса. А с учетом, что кто-то постарался замести следы, да еще в архиве прокуратуры, у него, у майора Глинского не один труп, а два. Вернее — один в наличии, другой — исчез. Хреново. Очень хреново.
— Ты, разумеется, не надеешься, что я оставлю все, как есть? — хмуро взглянул Лежава на майора. Тот покачал головой. —
— Нет, — покачал головой уязвленный Виктор. — Сам как-нибудь.
— Как-нибудь, как-нибудь! Ты уж давай не как-нибудь, а как надо! Тряси Черемисина, производите эксгумацию — чтобы комар носу не подточил. Запроси пропавших без вести осенью позапрошлого года в том районе. Что ж там произошло, в этом коттедже?.. А что хозяин говорит? Ты с ним, надеюсь, побеседовал?
— Рыков-старший заявил, что коттеджем давно не пользуется, только изредка приезжает проверить все ли в порядке. В тот день он дал ключи Кортесу — тому якобы нужно было укромное местечко для встречи с замужней дамой. Ну, Рыков-старший по старой памяти и сделал ему одолжение. Рыкова чуть инсульт не хватил, когда тот узнал, что Кортес в подвале учинил расправу над его сыном. На фотографию Гаврилова говорит — незнаком. Но сомневаюсь, можно ли ему верить. Он меня не жалует, — усмехнулся майор. Он сам недолюбливал Льва Петровича. Причин для их взаимной неприязни было множество — список длинный, как родословная ветхозаветного пророка…
— Собралась в аэропорт? — Жики наблюдала, как Анна прихорашивается у зеркала в холле: подводит глаза, припудривает носик, красит губы, приглаживает гладко зачесанные светлые волосы. — Встречать родителей Антона?
— Конечно. Как я могу их не встретить? Они мне как родные… — Анна кинула в сумку тюбик губной помады. — Жики, больше всего я боялась, что они будут винить меня в гибели Антона.
— Ты сама себя в ней винила, — мрачно отозвалась тангера. — Совершенно напрасно.
— До сих пор виню, — вздохнула Анна. — Наверно, мне от этого не избавиться до самой смерти.
— Уговаривать тебя бесполезно. Они забронировали отель?
— Да, на Риволи. Туда же и Лиза придет. Вместе с Тони.
— Прекрасный ребенок! — провозгласила Жики. — Что значит — хорошие гены и здоровое питание!
Анна горько прошептала: — Да, гены просто отличные. Жаль, не мои.
— Твоим генам еще найдется применение, — безапелляционно заявила старая дама. — Не ставь на себе крест.
— Да я не ставлю, — вздохнула Анна. — Жизнь ставит. Большой и жирный крест.
— Насколько я знаю, — подняла брови тангера, — Франсиско де Парра очень тобой интересуется.
— Франсуа… или как ты его назвала — Франсиско де Парра… какой-то там по счету Альба, — фыркнула Анна, — использует меня как эскорт, когда ему нужно посетить богемное мероприятие.
— То есть, он ни разу не говорил тебе о чувствах? — удивилась Жики.
— Ни разу, представь себе. Не думаю, что он вообще способен их испытывать.
— А ты сама? Что ты о нем думаешь?
— Я думаю, что он — обаятельный и чертовски богатый сукин сын, — выпалила Анна и Жики от души расхохоталась.
— К несчастью, ни то, ни другое не является недостатком само по себе, — заключила Анна. — Так что мне его даже упрекнуть не в чем.
— Да… Полагаю, его смущают условности, твоя слава и собственная известность, — заметила тангера. — Он опасается, что пресса…
— Жики? — перебила ее Анна. — Мне казалось, что ты весьма прохладно относишься к нашим с ним… отношениям. Если походы в оперу и ресторан можно назвать отношениями.
— Деточка, ты неправа. Для меня главное — чтобы тебе было хорошо. И Франсуа подходит для этого как никто другой. Сколько раз он оказывался рядом, когда тебе нужна была поддержка? Он весьма изящно спихнул твоего приятеля Крестовского с пьедестала покровителя и друга.
