— Мадам, разрешите мне встретиться с Анной.
— Если ты еще раз поднимешь этот вопрос, то я…
— Хорошо, не буду. Но неужели вы согласитесь оставить все как есть? Кто-то манипулирует вами. И Анной.
— И тобой. А ты этого не любишь.
— Не люблю, — согласился Десмонд.
Внезапно тангера схватила мужчину за подбородок сухими и чрезвычайно цепкими пальцами, и заглянула ему в глаза.
— На что ты рассчитываешь? — прищурилась она. Он резко высвободился:
— А я могу на что-то рассчитывать? Вы взяли с меня клятву верности вашей… м-м… скажем так, некоммерческой организации на весьма жестких условиях. Но все это неважно. Сейчас главное — найти Тони.
— Сейчас главное — чтобы ребенку не причинили вред, — отчеканила Жики. — И если у тебя нет конструктивных идей, то лучшее — не предпринимать ничего.
— Мы можем дезинформировать похитителей. Сделаем вид, что перестали искать девочку.
— Как?
— Мадам, это просто. Если нас слушают…
— Что значит если? Ты не уверен?
— Я не уверен, как конкретно. Комнату я регулярно проверяю и удаляю жучки и микрокамеры. Они же с завидной регулярностью появляются вновь. Вы в курсе?
Жики поджала губы: — Да, это моя прослушка.
— Последний раз я почистил мансарду позавчера. Ваши люди успели поставить новую?
— Насколько я знаю, нет. Мы вообще подумывали о том, чтобы перестать тратить деньги попусту. Твои чистки уже влетели нам в три сотни евро.
— Разумная экономия, — улыбнулся американец. — Итак, в комнате прослушки быть не может, так как ни я, ни О'Нил с момента последней чистки ее не покидали. Значит, у вас завелся крот, мадам.
— Этого не может быть. Мои люди безукоризненно честны.
— Мадам, но факты так очевидны, с ними не поспоришь. Как только вы приказали осмотреть школу, девочку оттуда увезли. Словом, вы должны отдать приказ — так, чтобы его слышали все — о прекращении поисков.
— А на самом деле?
— Мы продолжим искать.
— Это очень опасно. Если похитители узнают…
— Какова гарантия, мадам, что ее оставят в живых?
Жики молчала. Гарантия? Да какая может быть гарантия — люди, похитившие дитя — безжалостные, подлые твари.
— Видите, вы не уверены.
— Хорошо, молодой человек. Что, по-вашему, мы можем еще сделать?.. И что нам сказать родителям?
… -Я тебя предупреждал! Я же тебя предупреждал! — Шарль Эвра раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками. — Нельзя было рассказывать о Тони русским! Они все сумасшедшие!
— Замолчи! Ты забыл, что я сама русская? Что Тони русская? — возмутилась Лиза.
— Эта подозрительная танцорка! — Шарль, воспитанный и выдержанный буржуа, настоящий un natif de Rive Droite [133], казалось, не отдавал себе отчета в том, что говорил. — Как можно было с ней встречаться, да еще знакомить с ней малышку!
— Анна Королева — гордость русского балета. Она порядочный и честный человек! — от боли в груди Лизе было трудно произносить слова. Но от обвинений мужа ей становилось совсем тошно.
— Ты не мать, — Шарль посмотрел на жену глазами, полными горя.
— Заткнись! — закричала Лиза и разрыдалась.
— Я звоню в полицию, — сухо заявил мсье Эвра, поднимаясь и доставая телефон. — Тебе меня не остановить.
— Звони! Только если из-за твоего звонка с Тони что-то случится — я тебя убью, — гневно отчеканила Лиза.
— Merde! — Шарль в ярости грохнул кулаком по столу — бокал с остатками виски подпрыгнул, будто живой, и полетел на пол. Однако не разбился, а покатился под стол. Эвра вновь устало опустился в кресло и обхватил голову: — Тони, Тони…
Телефон Лизы зазвонил, и от этого звука подскочили они оба.
— Да! Да, это я… Шарль! — крикнула Лиза.
— Дай мне! — он вырвал из ее руки трубку и зарычал в нее:
