– Вы серьезно думаете, что мы вдвоем…
– Ничего я не думаю, Антон, – раздраженно выплюнул Швед. – Мое дело работа с фактами. А факты дрянь. Большие деньги, большие люди, будут прессовать всех. Готовься, – он устало выдохнул и продолжил, уже спокойнее: – Пока против тебя играет многое, в том числе отношения с одноклассниками, но официально предъявить тебе ничего не могут. Я еще не говорил с адвокатом Максима, не знаю, кто его ведет. В каком-то смысле его положение еще более незавидное. Он зачем-то пытался покинуть страну.
– Что?!
Эта новость вывела Антона из ступора. Но мысль о том, что Макс был замешан в этом деле, пытался подставить его таким вот образом, показалась слишком уж бредовой.
– Его буквально сняли с рейса на Женеву. Теперь предстоит выяснить, что ему там понадобилось.
Гущин отпустил их на полчаса. Они спустились в кафе, где Швед заставил Антона проглотить стаканчик кофе. Пару раз к Шведу подходили какие-то мужчины, коротко здоровались, но в присутствии Антона, видимо, продолжать разговор не хотели.
– Я в туалет.
– Там, где мы были, по коридору направо. Потом возвращайся к кабинету, далеко не уходи, я поднимусь через пять минут.
Антон оставил Шведа в компании низкорослого мужчины, постарался побыстрей прошмыгнуть по лестнице, не привлекая внимания.
Коридор был пуст. Антон поспешно проскользнул в туалет и остолбенел.
На подоконнике, настежь открыв окно и выдыхая в зеленые шапки тополей дым сигареты, сидел парень, в котором Антон не сразу узнал Макса. Тот выглядел ужасно. Рыжие волосы были подстрижены под ноль. Большие очки с толстыми стеклами только подчеркивали синюшные круги под глазами. Руки заметно дрожали.
– Что ты тут делаешь?
Макс вздрогнул, но не ответил. Из окна виднелась до краев заполненная помойка. Какая-то тетка тащила набитые пакеты. Совсем рядом текла совершенно обычная жизнь, где немыслимые убийства были принадлежностью телевизионных шоу, которые включают для фона, пока режут к обеду хлеб.
– Тут можно курить?
– Ошибки никогда не должны замалчиваться, – Макс нервно облизнул губы.
– Что?
– Красивое лучше, чем уродливое.
– Ты под чем-то?
Антон встряхнул парня за плечи, и Макс обвис в его руках безвольно, как тряпка, выронил сигарету, та скатилась по жестяному подоконнику и упала.
– Он придет, – проговорил Макс едва слышно. – Все равно придет за мной.
Макс явно бредил. Антон отпустил его, привалился спиной к стене. Кафель приятно холодил кожу сквозь рубашку.
– Ты хороший парень, Антон, – сказал Макс, неожиданно громко и четко, словно только сейчас заметил его присутствие. – Постарайся жить…
Он не договорил. Послышались шаги.
– Антон, ты там?
Антон обернулся.
– Мать твою! – почему-то во весь голос закричал мужчина, с которым появился Гущин.
Антон обернулся к ним только на секунду, но и секунды хватило. Макс резко перекинул ноги за подоконник и неловко, кульком повалился вслед за сигаретой. Раздался странный звук, нечто среднее между глухим хлопком и чавканьем в болотной жиже.
Высота здесь была небольшая, но Макс летел рыбкой, головой вперед.
Адвокаты кинулись к окну, и по их лицу Антон все сразу понял и представил. Он сложился пополам, и его наконец вырвало.
Дальнейшее Антон помнил смутно. Лица, слова и вещи проступали выпуклыми контурами, словно кто-то сдувал песок с древнего барельефа, но лишь затем, чтобы в следующую минуту узоры снова скрылись под еще более плотным слоем песка.
Слова, сказанные Максом перед смертью, Антон повторял Гущину до тех пор, пока они вообще не утратили смысл и не превратились в кашу во рту, которую он с удовольствием выплюнул бы одним клейким комком. Среди угроз, ругани и криков Антону вдруг стало жалко Гущина. У него сделалось какое-то несчастное лицо человека, загнанного в угол.
Где-то в коридоре Антона грязно обругал мужчина, в котором, потерянный среди всех этих лиц, он не сразу опознал водителя газика.
– Так и знал, что не надо было связываться с тобой, сучонок!
