почувствовал, как стекло разрывает небо и отсекает язык, рвет гортань. Ваську стошнило – блевотина вперемешку с кровью потекла по гниющим рукам Деда Мороза. Потом его взяли за голову и сломали шею.
– Пап, как я рад тебя видеть! – бормотал Пашка, счастливо улыбаясь. – Я соскучился! Я так соскучился!
Дед Мороз отошел от Васьки Дылды. Тот упал на стол, а потом завалился на пол, нелепо оттопырив сломанный локоть. Глаза у Васьки удивленно таращились на потолок. Рот был открыт, золотые зубы выбиты, рука засунута в горло едва ли не наполовину. Из разорванных уголков губ сочилась кровь.
– Обижали тебя? – спросил папа, присаживаясь за стол.
Пашка отметил, что год назад у папы было больше зубов. Интересно, как долго он еще сможет выбираться, – откуда он вообще выбирается? – прежде чем черви и время окончательно его не уничтожат?
– У меня для тебя подарок, – сказал папа, запустил руку под шубу и вытащил яркую коробку. – Там сам разберешься, что да как. Говорят, редкая модель. Коллекционная.
Он наклонился, загреб гнойными пальцами колесико от разбитой машины, положил на стол. Пашка увидел растекающиеся по скатерти кровавые разводы. Несколько упавших червячков закрутились среди бутылочных осколков. Все это было по-настоящему. Папа был настоящий!
Он посидит тут еще несколько минут, а потом вернется, ничего не объяснив и не рассказав, куда-то в другой мир, откуда можно выбраться ненадолго, чтобы повидать сына.
Где-то на улице загрохотали фейерверки.
Пашка дождался, пока папа уйдет, а потом поднялся и пошел к полкам, где лежали ножи. Нужно было освободить руки и заняться двумя телами, пока их никто не заметил.
Новогодняя ночь как нельзя лучше подходила для того, чтобы заметать следы.
Кирилл Малеев
Яг Морт
Туган споро переставлял ноги, прорываясь сквозь устлавшее тайгу бесконечное снежное одеяло. Вокруг царила мертвенная тишина, настолько плотная, что мерный скрип заледеневших охотничьих снегоступов казался почти оглушающим. Даже птицы, из тех что не улетали на зиму в теплые края, не нарушали тревожным криком гнетущее безмолвие, словно нечто пугающее там, среди деревьев, внезапно заставило их замолчать.
Палевые тона грядущего сумрака добавляли свежих красок в хмурый зимний день. Пушистые белые хлопья падали с неба почти прямо, оседали на ветвях вековых сосен и мягкими комьями обрывались вниз, растворяясь в снежном море.
Туган был на ногах с самого утра, и накопившаяся за день усталость давала о себе знать, но охотник не мог тратить время на отдых. Где-то там, впереди, притаился за деревьями домик Шудега, старика-отшельника и великого шамана. Единственного, кто мог помочь обреченной Вашке.
Хруп, хруп, скрипели снегоступы, отмеряя очередную версту. Хруп, хруп, хруп.
Пепельное декабрьское солнце висело по-зимнему низко, то скрываясь за тучами, то проглядывая сквозь разрывы бледным округлым бельмом. Плотный снегопад скрадывал очертания закованных в снежную броню сосен и лиственниц, издали похожих на сказочных великанов, заснувших до весенней поры. Порой ему казалось, что из-за деревьев за ним внимательно следит чей-то взгляд, но Туган старался не озираться по сторонам, словно опасался, что едва он повернется, и смутные, неосязаемые страхи тут же обретут реальное воплощение. Прорываясь сквозь пелену снега, Туган упорно шел туда, куда предпочел бы не соваться без крайней нужды.
Такой как сейчас.
Хруп, хруп, хруп. Каждый новый шаг давался труднее предыдущего, и дело было не только в усталости, сковавшей ноги кандалами из пудового железа. Ощущение пристального взгляда, буравящего спину, никуда не исчезло, словно его обладатель неотступно следовал за незваным гостем, чтобы расправиться с ним в удобный момент. Этот взгляд подгонял, заставлял двигаться все быстрее, несмотря на мороз и боль в ногах.
Хруп, хруп, хруп, хруп. Размеренный хруст снега разносился далеко окрест. Колючий ветер выдувал назойливые ручейки слез, стекавших по щекам в заиндевелую бороду; Туган вытирал их тыльной стороной рукавицы, но это почти не помогало. Ощущение скрытой опасности осталось позади, но не исчезло совсем, притаившись где-то глубоко в подсознании.
Очередной порыв ветра принес с собой едва уловимый запах дыма. Туган остановился, вдохнул морозный воздух и снова двинул вперед, позабыв об усталости. На десятки верст вокруг здесь не могло быть другого жилья, кроме дома Шудега.
