шансов затронуть важные вопросы, нежели все эти формальные, структуральные и стилистические эксперименты, сколь бы они ни были изысканными, которые появляются сами для себя, спихивая вопросы проблемного содержания по существу на второй план. Кроме того, дорогой друг, я не могу относиться к фантастике недоброжелательно потому, что ее выделение в качестве вида представляется мне сомнительным, а ее существование эфемерно и не может быть целью осмысленной атаки. Ведь спор о фантастике базируется на идущем из XX века модном в человеческой литературной критике разделении на миметическую и креационную литературу, который для меня смысла не имеет. Очевидным для меня является то, что человеческие мозги не могут создать ничего, подобного реалистическому представлению, будучи, во-первых, подключены к миру ограниченными перцепционными аппаратами, и, во-вторых, деформируя своей внутренней обработкой все полученные данные.
Даже когда вы пытаетесь документировать простейшую вещь, она вместо реалистичной сразу становится селективной и субъективной. Это происходит на начальном этапе, при выборе того, что в данном произведении будет показано, а что останется за кадром. Веристичной документации в вашей культуре просто нет, и даже то, что кому-то представляется более-менее миметическим, на самом деле обусловлено историческим или культурным контекстом. В сущности, вся человеческая культура является собранием неточных приближений, выдумок и желаемых дополнений, которыми вы пытаетесь сшивать туманные образования, возникающие в ваших мозгах в результате вашего незнания. КУЛЬТУРА — ЭТО ФАНТАСТИКА, говорю без колебаний, а ее создателем является любой представитель
На самом деле, я говорю не о превосходстве фантастической литературы, а о ТОТАЛЬНОСТИ ФАНТАСТИКИ и в литературе, и в культуре, а свои тезисы могу представить такими упрощающими схемами:
На первой схеме представлена типология человеческой и постчеловеческой словесности. Для облегчения восприятия в ней сохранено деление на миметическую и креационную литературу. Точкой опоры этой Вселенной является точка альфа, или фундамент биологических детерминантов, определяющих человеческий вид, высшей точкой — точка омега, к которой сходится постчеловеческая метапроза. По центру ствола видовых рубежей проходит линия, символизирующая культурное своеобразие, то есть невидимое для людей пространство, в котором естественный отбор воздействует на культуру (см. схему 1).
Но фактически лучше отбросить малофункциональные категории и представить положение вещей способом, который проще и нагляднее показывает суть вопроса, заменяя старую типологию теорией ТОТАЛЬНОСТИ ФАНТАСТИКИ (см. схему 2).
Если мы так опишем человеческую культуру, можем приступить к глубокому анализу человеческой литературы. Этапы данного процесса я изображаю для тебя, дружище, упрощенным способом (см. схему 3).
Вселенная человеческой литературы, I этап редукционного анализа.
Немногочисленные центральные культурные мотивы повторяются в разных вариантах. Появление новых мотивов тормозится границами познавательных и концепционных парадоксов, связанных с биологическими императивами и фиксациями человеческого вида. Развивающие произведения, пытающиеся преодолеть эти границы, попадают в непрерывную регрессию, связанную с поисками цельности. Очень редкие авангардные концепции не имеют шансов на развитие из-за отсутствия возможности найти ссылки на пространство значений, недоступных для людей.
Вселенная человеческой литературы, II этап редукционного анализа.
Авангардные концепции после глубокого анализа оказываются псевдоинновационными, так как непосредственно связаны с центральными мотивами. Поэтому они редуцируются до развивающих произведений, которые неизбежно оказываются в пространстве центральных мотивов.
Глубокий анализ показывает истинный образ человеческой литературы, сутью которой являются парадоксы, фиксационные регрессы, а также циклические навязчивые мотивы.
Представив свою интерпретацию человеческой культуры и ее словесности, СЕКУНДУС лишь по ему одному известным причинам решает прекратить контакты с внешним миром, перестает отвечать на вопросы и придирки брата Есиды и остальных членов экипажа «Магнитудо». Он окончательно прекращает свою деятельность одновременно с завершением активности ЗООФИЛОНА МАФУСАИЛА XIX.
