Мальчик еще долго не мог заснуть, перед его глазами стояла сеть туннелей, наполненных замирающим эхом непонятных разговоров. Он пытался оттолкнуть от себя картинку комнаты, наполненной желтым сиянием ламп, выбросить из памяти крик, который, казалось, не смолкал.
Он встал с постели и подошел к клетке. Птица повернула голову, глядя на него одним глазом, ухватилась клювом за прут клетки, дернула. Она никогда не спала.
— Паскаль! — крикнул попугай.
Мальчик открыл золотые дверки клетки и дотронулся до головки птицы, которая сперва сжалась, а затем повернулась и легонько клюнула его в палец.
Паскаль закрыл клетку и вернулся в постель.
Де Жюссак вернулся, как и обещал. Под глазами его были круги. Положил на стол два сложенных листка бумаги и карандаш.
— Это письмо, которое я написал для Клер. Незапечатанное, чтобы ты мог его прочесть. По моей просьбе ты подвергаешь себя опасности, и я хотел бы, чтобы дело, которому ты себя посвятишь, было для тебя от начала до конца очевидным, чтобы у тебя не осталось ни малейшего сомнения относительно моих желаний. Если тебе удастся найти девушку, отдай ей письмо, этот чистый листок и карандаш. Может, у нее нет приборов для письма, а я прошу ее ответить. Есть у меня и еще кое-что, что может тебе пригодиться.
Мужчина стянул кафтан. Под ним была портупея с двумя карманами, из которых торчали пистолеты. На поперечном поясе подвешена пороховница. Виконт снял портупею и осторожно надел ее на мальчика. Карманы с оружием болтались над землей. Подтягивая ремни, он поднял их до бедер Паскаля.
— Вот и славно! Я полагаю, ты должен взять их с собой. Тут — патроны. Помнишь, чему я тебя учил? Заряжай пистолет лишь перед использованием, иначе порох отсыреет и не воспламенится. Чувствую, ты можешь оказаться в опасности, так что подумай хорошенько, прежде чем решишься. Если ты откажешься, мы все равно останемся друзьями… — Де Жюссак произнес это перехваченным горлом. — Знаешь, где комнаты маркиза де Боваля? Возле самой королевской резиденции, в восточном крыле. Я бы на твоем месте начал поиски оттуда. Я снова приду завтра, в это же время, раньше мне удастся. Удачи, парень!
Он встал и быстрым шагом покинул комнату.
Паскаль снял портупею и спрятал ее под одежду в сундуке, затем сел подле лампы с письмом в руках.
Любимая Клер!
Ты исчезла без следа, и я умираю от отчаяния. Не знаю, что с тобой случилось, бегаю, как безумец, расспрашиваю людей, пробуя подкуп и угрозы, но не нахожу и малейшего указания. Меня охватывает ярость, когда я думаю, что с тобой могло случиться нечто плохое, гоню от себя страшнейшие из предположений! Теперь же от отчаяния прибегнул я к средству, которого, быть может, надлежало избегать, поскольку оно ставит под удар персону весьма мне дорогую, единственную и, в определенном смысле, беззащитную — и уж наверняка невиннейшую из нас всех. Я не упоминаю здесь ее по имени, не желая подводить еще больше, чем уже это делаю, прибегнув в отчаянии, возможно, даже к никчемности. Если это письмо сумеет добраться до тебя, ты сразу поймешь, что я имею в виду. И если так случится, шлю тебе приборы для письма, чтобы ты могла, если не располагаешь оными, начертать мне несколько слов. Молю, дай знак, что мне делать. Сделаю все, даже если окажется, что ты по собственной воле не желаешь меня никогда видеть. Тогда я отойду в сторону и оставлю после себя лишь пустое место.
Паскаль взял из ванной комнаты полотенца, обернул ими локти и колени. В застегнутый карман кафтана спрятал письмо, бумагу и карандаш. Придвинул стол, шепотом отворил пластырь и влез в туннель.
Искать Клер не было нужды: он знал, где она находится. Тремя днями ранее, во время своего путешествия мальчик услышал ее громкий голос. Запомнил место, как и все остальные, но не приближался к нему, не желая тайно наблюдать за девушкой — именно из-за де Жюссака.
Теперь он двигался с инстинктивной уверенностью, как собака, ведомая памятью смеси запахов, сквозняков и повторяющихся шумов. Через час он снова услышал ее голос. Вернее — крики, а после — громкий плач. Приблизился к месту, откуда те доносились. Еще один голос: низкий, твердый, мужской. Снова крик женщины. Хлопанье закрывающихся дверей.
Через отверстия покрытия, с высоты двух метров Паскаль заглянул в комнату. Клер сидела на краю постели, закрыв ладонями лицо. Рыдала. Помещение без окон освещал только слабый свет лампы. Он выждал какое-то время — ничего не происходило. Клер легла на кровать, тихо плача. Паскаль расстегнул карман и вытащил из него письмо. Несколько раз царапнул в покрытие. Клер замерла, а потом резко села на постели, ища взглядом источник звука. Он всунул листок в щель и поскреб снова. Клер встала и посмотрела вверх, заметив листок. Мальчик отпустил бумажку. Девушка подошла и подняла письмо. Несколько раз взглянула в сторону щели и со страхом на лице отошла в самый дальний угол.
