с домрами в руках, балалайками, баянами и аккордеонами шумно преградили им дорогу. Пришлось подождать, пока оркестр выйдет. Но через пару минут в «предбаннике» опять стало тесно. После них должен был играть камерный ансамбль — он и сменил народников. Антошка смотрел на скрипки, альты, виолончели и думал: какая же это должна быть пьеса, если её будут играть столько инструментов? И кто её написал? Он знал, что композитор должен быть обязательно школьником — таковы условия конкурса. И ему было любопытно и хотелось угадать, кто из этих ребят, ждущих сейчас своей очереди, композитор.
До выхода осталось всего два номера. Манана Арчиловна ушла из «предбанника», сказав, что будет из зала их слушать и чтобы они не расходились после выступления, а ждали её. Антошка видел, как два мальчика-близнеца, которые только что сидели в углу и резались в «Морской бой» по телефонам, вполголоса командуя друг другу: «Е-два! Бэ-десять! Мимо! Ранен! Убит!», синхронно спрятали аппараты в карманы и ушли на сцену. Инструментов у них не было. Антошка решил, что они будут играть на двух роялях, подошёл к двери в зал, чуть-чуть её приоткрыл. Мальчики вынесли на середину сцены подставки, на которых лежали серебряные пластинки. В руках близнецов было по два молоточка. Молоточки легко коснулись пластинок. Раздался нежный певучий хрустальный звук. Инструменты звучали так, словно прямо в воздухе вспыхивают и гаснут разноцветные фонарики. Антошка замер от восхищения. Это был именно тот звук, который он так долго искал, когда сочинял музыку про «Заблудившуюся осень»!
— А классно металлофон звучит! — сказал кто-то рядом.
Но Антошка не обернулся. Он боялся пропустить хоть одну ноту. И пока мальчики играли, Антошка представлял, что играет вместе с ними, но только свою партию — на клавесине. Такое сочетание, металлофона и клавесина, ему очень нравилось.
Пьеса закончилась. Близнецы унесли металлофоны вглубь сцены, зашли в «предбанник». На сцену отправились девочка и мальчик — скрипачи.
К Антошке подошёл Алдонин и спросил с вызовом:
— Ты сейчас кто у нас будешь? Фотограф? Или великий импровизатор?
Антошка удивлённо посмотрел на Алдонина: он его не понял. Он всё ещё слышал про себя металлофон и клавесин.
— Чего молчишь? Не врубился, что ли? Ты же сам говорил — играю, типа, фотографию. Вот, значит, будешь фотограф. А начнёшь опять сочинять на сцене — будешь импровизатор. Только тот, кто сочиняет на сцене, да ещё в ансамбле, тот никакой не импровизатор. А знаешь кто? Урод, вот кто… Так кем ты сейчас будешь? Кого нам с Катькой ждать?
Антошка опустил голову: теперь до него дошло. Но он опять ничего не ответил.
Дверь открылась. Скрипичный дуэт вернулся в артистическую. И они пошли на сцену — сначала Катя, потом Антошка, последним Алдонин.
На сцене
С^цена показалась Антошке огромной. И пока они шли к двум роялям, установленным в центре, — долго-долго, так ему показалось, — он слышал, как объявляют название пьесы — «Стеклянный дождь», называют их фамилии. Когда они уже подошли к инструментам, Антошка услышал, что его объявили как самого юного композитора конкурса. Они поклонились и сели. Антошка — за тот рояль, что был ближе к залу, Серёжка — за второй. Катя встала так, чтобы они оба хорошо её видели. Антошка глянул на Алдонина. Но тот смотрел прямо перед собой и вытирал руки платком. Он перед игрой всегда вытирал руки платком.
Но вот Серёжка заиграл — он начинал первым. У него были вступительные аккорды в правой руке и басы, дающие чёткий ритм в левой. Начал он уверенно. И Антошка, хоть волновался немного перед началом пьесы, услышав это уверенное вступление, успокоился. Он подождал начала своей темы. Заиграл.
Звук рояля его заворожил. Он был чистый, серебристый и чуть-чуть холодный. И хоть клавиши были тугие, они хорошо отзывались на прикосновение пальцев. Играть было легко. Всё у Антошки получалось. И уже скоро должна была вступить флейта, но вдруг что-то произошло.
В первый миг Антошка подумал, что это он опять увлёкся и отошёл от своей партии. Но быстро убедился, что играет верно. А ещё понял, что продолжает играть один, без Серёжки. Не останавливаясь, он кинул на него быстрый взгляд. Тот сидел, немного наклонившись вперёд, держал руки на