– Ты взломала его квартиру и стянула его маленькую черную книжечку.
- Я не стянула. А скопировала.
- Ничего не хочу об этом слышать. – Он глянул на мою сумку. – Ты ведь не таскаешь недозволенное, не так ли?
- Кто, я?
- Дерьмо, - выдал Морелли. – Я, должно быть, сошел с ума, объединившись с тобой.
- Это была твоя идея!
- Хочешь помочь мне со списком?
- Нет.
Больно это напоминает вручение лотерейного билета, на который выпал «джек-пот», соседу.
Морелли припарковался позади моего джипа.
– Кое-что мне нужно тебе сказать, прежде, чем ты уйдешь.
- Да?
- Я ненавижу башмаки, которые ты носишь.
- Что-нибудь еще?
- Извини за колесо прошлой ночью.
Ну, да, конечно.
* * * * *
К пяти часам я продрогла и промокла, но прошлась по всему списку. Я сделала комбинацию из телефонных звонков и бесед с глазу на глаз, но ничего не выудила. Большинство народу было из Бурга и знало Кенни всю жизнь. Никто с ним не имел контактов после ареста, и меня не было причин полагать, что они врут. Никто не был осведомлен о деловых или личных отношениях между Кенни и Муги. Несколько человек высказали мнение о Кенни, как об изменчивой и ненадежной в делах личности. Эти комментарии были любопытными, но слишком общими, чтобы чему-то помочь. Несколько разговоров изобиловало длинными многозначительности паузами, что заставило меня чувствовать себя неудобно, и теряться в догадках, что осталось недосказанным.
Напоследок я решила снова проверить квартиру Кенни. Управляющий два дня назад впускал меня, поскольку запутался в определении моей принадлежности к правоохранительным органам. Я тайком взяла запасной ключ, пока восхищалась кухней, и сейчас у меня было все путем, когда бы я не пожелала войти. Законность была чуточку на грани, но от этой докучливой ерунды я отмахнулась.
Кенни жил на Роут 1 в большом квартирном комплексе, называемом Дубовый Холм. Поскольку поблизости не водилось ни дубов, ни холмов, я могла только догадываться, что их сравняли с землей, чтобы поставить трехэтажные кирпичные бункеры, заявленные как роскошное и по средствам домовладение.
Я припарковалась на одной из стоянок и покосилась сквозь дождь и темноту в сторону освещенного парадного входа. Потом улучила момент, когда из машины вышла парочка и следом спешно вошла в здание. Я переместила ключи Кенни и спрей безопасности из сумки в жакет, накинула капюшон на влажные волосы и, пошатываясь, вылезла из джипа. Температура упала к концу дня, и холод проникал сквозь сырые джинсы. Как-то слишком для бабьего лета.
Наклонив голову и укрывшись капюшоном, я прошла через первый этаж и удачно поймала пустой лифт. Потом поднялась на третий этаж и поспешила к квартире 302. Я послушала под дверью и ничего не услышала. Постучала. Постучала снова. Ответа не было. Я всунула ключ, с колотящимся сердцем быстро вошла внутрь и немедленно включила свет. Квартира выглядела необитаемой. Я переходила из комнаты в комнату, бегло осматривая. И пришла к выводу, что с моего последнего визита Кенни здесь не появлялся. Проверила автоответчик. Сообщений не было.
Еще раз послушала в дверях. С другой стороны было тихо. Выключила свет, глубоко вздохнула, и двинулась в холл, облегченно переведя дух, что все прошло благополучно, и меня не засекли.
Когда я вернулась на первый этаж, то направилась к почтовым ящикам проверить почту Кенни. Ящик был переполнен всякой дрянью. Дрянью, которая могла бы помочь мне найти Кенни. К несчастью, вмешательство в почту карается федеральным законом. Воровство почты является особенно большим табу. Это так неправильно, сказала я себе. Почта священна. Это так, но погодите минуту. У меня есть ключ! Разве это не дает мне кое-какие права? Снова деяние на грани законности вроде того, как я некоторым образом позаимствовала ключи. Я прислонила нос к решетке и заглянула внутрь. Телефонный счет. Это же может мне дать наводку. Руки чесались от желания добраться до этого счета. Голова шла кругом от соблазна. Временное помешательство, подумала я. Я была во власти временного умопомешательства. Идет!
Глубоко вздохнув, я вогнала в маленькую замочную скважину ключик, открыла ящик и сгребла почту в мою большую черную сумку. Затем защелкнула маленькую дверцу и удалилась, обливаясь потом и стараясь побыстрей оказаться в зоне безопасности в виде машины, прежде, чем рассудок возвратится ко мне, и начнет давить совесть.
Глава 2
Я втиснулась за руль, закрыла двери и украдкой осмотрелась, не засек ли меня кто-нибудь за федеральным преступлением. Я прижимала сумку к груди, а перед глазами мелькали черные точки. Ладно, я еще не наикрутейший зубастый охотник за головами. Ну и что за дела, я просто собиралась добыть моего мужика, так ведь?
Я сунула ключ в гнездо зажигания, завела мотор и выехала со стоянки. Потом вставила кассету с «Аэросмит» в магнитофон и прибавила звук, когда попала на Роут 1. Было темно и дождливо, видимость была плохая, но это был Джерси, а мы здесь никогда не снижаем темпы ни в чем. Тормозные огни светили передо мной, и я тормозила, когда надо. Огни транспорта становились зелеными, и мы все дружно давили на газ. Я срезала через две улочки и встала опять в линию, чтобы вышвырнуть БМВ. Водитель покрутил у виска и нажал на гудок.
Я ответила некоторыми саркастическими итальянскими жестами и комментариями в адрес его матушки. Рождение в Трентоне налагает некоторую ответственность в таких ситуациях.
Транспорт медленно тянулся вдоль городских улиц, а я, наконец, пересекла железнодорожные пути и почувствовала влекущее меня вперед приближение Бурга. Я добралась до Гамильтон, и тянущий луч транспортировки (гипотетическое устройство, позволяющее с помощью невидимого луча притягивать объект, например, поднимать предмет с земли и затягивать в космический корабль, выдуманный, естественно, фантастами – Прим. пер.) знакомой вины сомкнулся на моей машине.
Моя матушка выглянула из двери, когда я припарковалась у бордюра.
– Ты опоздала, - напомнила она.
- Две минуты!
- Я слышала сирены. Ты попала в аварию?
- Нет. Я не попала в аварию. Просто работала.
- Тебе нужно найти настоящую работу. Что-то нормальное с твердым графиком. Марджори получила прекрасную должность секретаря при Джи энд Джи. Я слышала, она гребет деньги лопатой.
Бабуля Мазур стояла в холле. Она жила с родителями теперь, когда дедуля Мазур поглощал свой обычный завтрак два-яйца-плюс-полфунта-ветчины в потустороннем мире.
- Нам лучше пошевеливаться с этим обедом, если мы собираемся на смотрины, - заявила бабуля Мазур. – Ты знаешь, как я люблю заявиться пораньше, тогда достаются лучшие места. И «Рыцари Колумба» (Консервативная католическая общественная организация, поддерживающая католическое образование, благотворительные программы, специальную программу страхования своих членов и т. п. Выступает против абортов. Основана в 1882 по инициативе коннектикутского священника М. Макгивни . Около 1,6 млн. членов. – Прим. пер.) будут там. Намечается большая толпа.
Она разгладила перед платья.
– Что ты думаешь об этом платьице? – спросила она меня. – Полагаешь, не слишком крикливо?
Бабуле Мазур было семьдесят два, и выглядела она ни днем больше, чем на девяносто. Я страшно любила ее, но когда вы застаете ее в нижнем белье, она походит на курицу, годную разве что на суп. Платье вечера было огненно-красного цвета и спортивного покроя с сияющими золотыми пуговицами.
– Оно идеально, - заверила я ее. Особенно для присутствия на панихиде, будет успокаивать катаракту.
Матушка принесла на стол картофельное пюре.
– Иди, поешь, - позвала она, - пока пюре не остыло.
- Итак, что ты делала сегодня? – спросила бабуля Мазур. – Кого-нибудь отделала?
- Провела день в поисках Кенни Манкузо, но большого успеха не достигла.
- Кенни Манкузо лодырь, - вмешалась моя матушка. – Все мужики Морелли и Манкузо отребье. Нельзя верить ни одному из них.
Я взглянула на матушку.
– Ты слышала что-то новенькое о Кенни? Что-то попало в жернова сплетников?
- Только, что он лодырь, - сказала матушка. – Разве этого не достаточно?
В Бурге вообще большая вероятность родится в окружении лодырей. Женщины Морелли и Манкузо безупречны, но мужчины просто ничтожества. Они пьют, сквернословят, шлепают, гоняют детей и изменяют своим женам и подружкам.
- Сержи Морелли будет на смотринах, - сообщила бабуля Мазур. – Будет там с «Р К». Могу поджарить его для тебя. В таких делах я могу быть очень коварной. Он всегда питал ко мне слабость, знаешь ли.
Сержи Морелли было восемьдесят один год, и у него седые волосы торчали из ушей, которые были размером в половину его сморщенной головы. Я не ждала, что Сержи знает, где скрывается Кенни, но иногда кусочки и крупицы на вид незначительной информации оборачиваются на пользу дела.
- Как насчет того, чтобы отправится с тобой на смотрины? - подала я идею, - и мы сможем вместе поджарить Сержи.
