- Через дверь в подвал. Воспользовался ключом, который ты мне дал. Как еще, черт возьми, я мог сюда войти?
- Я не знал, что ты вернешься. Я думал, ты все имущество припрятал прошлой ночью.
- Вернулся, чтобы проверить. Хотел убедиться, что все находится еще здесь.
- Что, черт побери, это должно означать?
- Это значит, что ты меня заставляешь нервничать, - оправдывался Кенни.
- Я заставляю тебя нервничать? Вот здорово. Он сам хренов ненормальный, а я, видите ли, заставляю его нервничать.
- Кого это ты обзываешь хреновым ненормальным?
- Позволь мне растолковать, в чем между нами разница, - продолжал Спиро. – Для меня это только бизнес. Я работаю, как профессионал. Когда кто-то крадет мои гробы, я нанимаю эксперта, чтобы найти их. А не бегаю вокруг, от злости стреляя партнеру в колено. И не настолько туп, чтобы использовать при этом проклятое краденое оружие, а потом дать себя схватить копу, который был даже не на дежурстве. И я не чертов псих, чтобы подозревать своих партнеров в интригах. Не думаю, что это удачный ход.
И я не нападаю на Плам-сладкий пирожок. Знаешь, в чем твоя проблема, Кенни? Уж если тебе что взбрело в голову, ты не можешь от этого отвязаться. Тебе это дерьмо покоя не дает, и ты больше ничего не видишь вокруг. А еще тебя хлебом не корми, дай похвастаться. Мог же ведь избавиться от Сэндимена тихо и спокойно, так нет же, тебе обязательно надо было отрубить ему ногу.
Тут Кенни захихикал.
– А я тебе скажу, в чем твоя проблема, Спиро. Ты не знаешь, как веселиться. Всегда строишь из себя чертова могильщика. Для разнообразия мог бы попытаться воткнуть ту большую иглу для покойников во что-нибудь более живое.
- Ты больной.
- Ага, а ты прямо такой здоровый. Сколько времени провел, наблюдая, как я творю свои волшебные фокусы.
Я услышала, как Спиро позади меня шевельнулся.
– Ты слишком много болтаешь.
- Наплевать. Сладкий пирожок никому ничего не расскажет. Они со своей бабулькой просто напросто исчезнут.
- Ладно. Только не здесь. Я не хочу в этом участвовать.
Спиро пересек помещение, щелкнул автоматом, и свет зажегся.
Вдоль одной стены выстроились в ряд пять гробов, в середине стояли топка и водонагреватель, а дальше у задней двери была свалена груда деревянных ящиков и коробок. Не надо было быть гением, чтобы догадаться о содержимом этой тары.
- Не понимаю, - вырвалось у меня. – Зачем вы притащили это дерьмо сюда? Кон ведь в понедельник вернется на работу. Как вы скроете это от него?
- В понедельник здесь ничего не будет, - ответил Спиро. – Мы привезли это еще вчера, поэтому успели сделать инвентаризацию. Сэндимен возил весь дерьмогруз в своем пикапе, продавая с заднего борта. На наше счастье ты увидела мебельный фургон у Делио. Парочку-другую недель Сэндимен поболтался бы, и ловить уже было бы нечего.
- Я не знаю, как ты это привез сюда, но вывезти не сможешь, - предупредила я. - За домом наблюдает Морелли.
Кенни фыркнул.
– Да тем же путем, что и привезли. В мясовозке.
- Ради Бога, - возмутился Спиро. – Это не мясовозка.
- О, пардон. Я забыл. Это карета для усопших. - Кенни встал и рывком поднял меня на ноги. – Копы наблюдают за Спиро и за домом. Но не смотрят за каретами для усопших или за Луи Муном. Или, во всяком случае, за тем, кто, по их мнению, является Луи Муном. Ты можешь натянуть шляпу на тупого шимпанзе и посадить его за тонированными стеклами, а копы будут думать, что это Луи Мун. А старина Луи всегда рад стараться. Только дай ему в руки шланг и прикажи что-нибудь почистить, и Луи будет часами занят. И ему невдомек, кто водит его чертову карету для усопших.
Недурно. Они одели Кенни, чтобы он выглядел как Луи Мун, привезли оружие и патроны в похоронное бюро, завели катафалк в гараж, а затем все, что оставалось делать – это таскать ящики между гаражом и задней дверью в подвал. А Морелли и Рош не видят заднюю дверь в подвал. И здесь они наверняка ничего не прослушивают. Не похоже, чтобы Рош поставил в подвале прослушку.
- Так что там со старушкой? – спросил Спиро у Кенни.
- Она была на кухне и искала чайный пакетик, и увидела, как я пересекаю газон.
Лицо Спиро напряглось.
– Она кому-нибудь проболталась?
- Нет. Она выкатилась из дома, вопя, что я воткнул ей нож в руку. Сказала, что меня нужно поучить, как уважать старших.
Насколько я могла судить, Бабули в подвале не было. Я надеялась, это означает, что Кенни запер ее в гараже. Если она в гараже, то, может, все еще жива, цела и невредима. Если же ее спрятали где-то в подвале у меня не на виду, то она слишком уж тихо себя ведет.
Я даже думать не хотела о причинах такой тишины, предпочитая запихнуть подальше когтями царапающую мое нутро панику и заменить ее более конструктивными эмоциями. Как насчет хладнокровных рассуждений? Нет. Подходящих что-то не имеется. А что насчет смекалки? Извините, насчет этого слабовато. А насчет гнева. Есть ли у меня гнев? Да, черт побери! Во мне столько злости, что уже не помещается. Ярость за Бабулю, ярость за всех женщин, с которыми Манкузо плохо обращался, гнев за копов, убитых украденным оружием. Я с трудом сдерживала острую как бритва злобу.
- И что сейчас? – обратилась я к Кенни. – Куда мы отсюда направимся?
- Сейчас мы тебя какое-то время подержим на холоде. Пока дом не опустеет. Затем посмотрю на свое настроение. В похоронном бюро у нас куча возможностей. Черт, мы можем раздеть тебя на столе и забальзамировать живой. Вот будет забавно. - Он нажал кончиком лезвия на мой затылок. – Топай.
- Куда?
Он мотнул головой в сторону.
– За угол.
В углу были сложены гробы.
– К гробам?
Он заулыбался и толкнул меня вперед.
– Гробы будут позже.
Я всмотрелась в темный угол и поняла, что гробы не примыкают к стене. Прямо за гробами находился холодильник с двумя ящиками для тел. Ящики были закрыты, за тяжелыми металлическими дверями находились металлические подносы.
- Внутри очень темно, - позлорадствовал Кенни. – Будет время подумать.
Страх пробежал у меня по спине, и в животе стало тошно.
– Бабуля Мазур…
- Как раз, когда мы говорим, превращается в сосульку.
- НЕТ! Вытащи ее! Я все, что хочешь, сделаю, только открой ящик!
- А ты и так будешь делать, что захочу, - произнес Кенни. – Через часок ты уже не будешь такой шустрой.
По моим щекам заструились слезы, и пот выступил под мышками.
– Она ведь старенькая. От нее ведь никакого вреда. Позволь ей уйти.
- Никакого вреда? Ты шутишь? Эта старушенция - сбрендившая уголовница. Знаешь, сколько ушло сил на то, чтобы засунуть ее в этот ящик?
- Как бы то ни было, сейчас она, наверное, уже умерла, - вмешался Спиро.
Кенни посмотрел на него.
– Ты так думаешь?
- Как долго она там уже?
Кенни проверил по часам.
– Может, минут десять.
Спиро сунул руки в карманы.
– Ты понизил температуру?
- Нет, - ответил Кенни. – Только затолкал ее внутрь.
- Если ящики не заняты, мы не включаем холод, - объяснил Спиро. – Экономим электричество. Наверное, там всего лишь комнатная температура.
- Ага, но ведь она могла помереть от страха. Как ты думаешь? – обратился ко мне с вопросом Кенни. – Думаешь, она уже труп?
Грудь мою стиснуло от рыдания.
- Сладенький пирожок ничего не отвечает, - сказал Кенни. – Может быть, нам следует открыть ящик и взглянуть, жива ли старая кошелка?
Спиро отодвинул засов и рывком открыл дверь. Потом схватился за конец стального без единого пятнышка подноса и медленно выкатил его. Первым делом я увидела задранные вверх носки туфель бабули Мазур, затем показались костлявые ноги, ее огромное синее пальто, застывшие по бокам руки, кисти были спрятаны в складках пальто.
Меня пошатнуло от нахлынувшего приступа горя. Пришлось глубоко набрать воздух в легкие и поморгать, чтобы прояснить зрение.
Поднос выехал на всю длину и клацнул. Бабуля таращилась неподвижно в потолок, глаза были открыты, рот зажат, вся застывшая как камень.
Несколько мгновений мы все молча глазели на нее.
Первым заговорил Кенни.
– Она вполне выглядит как труп, - произнес он. – Давай, закатывай обратно.
Из угла раздался тихий звук. Шипение. Мы все навострили уши и сосредоточились. Я увидела, как кожа около глаз Бабули слегка дрогнула. Снова раздалось шипение. На этот раз громче. Бабуля сквозь протезы втягивала воздух!
- Хммм, - заметил Кенни. – Может, она еще не умерла.
