чиновники регулярно снабжали его продовольствием, просто для того, чтобы вдруг не разозлился и не навредил.
Я же привычно выдавал себя за ламу-отшельника, изгоняющего демонов, из известного монастыря Дзогчен, где и получил посвящение. Статуэтка Будды была со мной, а в ламаистских философских диспутах я поднаторел еще в детстве. Без монастырской инспекции, конечно, не обошлось и, под видом простого монаха, ко мне зачастил лама Лхалунг, у которого вошло в привычку вести со мной диспуты под пиво и обильную монастырскую снедь. Результатами наших диспутов Лхалунг, человек недалекий и склонный к пьянству и чревоугодию, был необычайно доволен. А после того, как я на его глазах после очередной попойки «уничтожил» злобного ракшаса, который пытался загрызть его лошадь, мой авторитет у него взлетел до небес.
— Ты вытащил ракшаса, чтобы произвести впечатление на этого Лхалунга? — увлеченный этой историей, поинтересовался Эрик.
— Нет, конечно. Роль ракшаса исполнил шен Бытия, за два кувшина пива. Мы натянули на него старую шкуру барса, раскрасили лицо и руки. Рычал и выл он так жутко, что я даже испугался за лошадь, у которой, должно быть, случился нервный срыв.
Тогда я еще не знал, что Лхалунг не просто лама, но еще и личный эконом настоятеля монастыря.
Настоятель умер два года назад, и Лхалунгу, конечно, это было на руку, так как на время «безвластия» он являлся управителем всего монастырского хозяйства. Однако по закону требовалось устроить прорицание и найти ребенка, в которого воплотился умерший. На эти поиски выделялись очень серьезные денежные средства.
Я не присутствовал при этом гадании, но Лхалунг настоятельно рекомендовал включить меня в состав каравана, который должен был найти воплощенного ламу.
Караван собирали около полугода. За это время Лхалунг успел отстроить себе два роскошных поместья недалеко от монастыря и взять в жены еще одну молодую девушку. Я недолго раздумывал над предложением принять участие в этой «экспедиции». Согласился с большим удовольствием. Я был молод и любопытен.
Караван вышел весной и направился прямо на север. Впервые в жизни я ехал верхом на яке и просто наслаждался путешествием. Возглавил караван лама Чосанг, такой же важный чиновник, как и Лхалунг, и лама-прорицатель Кхундглег, предсказавший, где искать воплощение.
Во время отправления из монастыря возник небольшой спор о том, каким способом ламы будут путешествовать: на носилках, которые должны нести вручную носильщики, или на тех же носилках, но со впряженными яками. На моих глазах спор едва не перерос в кулачную потасовку. Но здравый смысл победил. Путешествие планировалось долгое, и поэтому предпочли яков.
Разодетые в бархатные одежды, расшитые золотом и украшенные крупными драгоценными камнями, ламы сначала относились ко мне очень презрительно и обязательно морщили носы, когда я оказывался рядом. Но один случай радикально изменил их мнение обо мне.
Со слов Лхалунга я знал, что караван отправляется не прямо на север, но скорее на северо-восток. Это было странное решение, потому что на сотни километров в этом направлении не было ни одного человеческого поселения. Однако демоны встречались, и поэтому я отправился в путь в полном ритуальном облачении, предчувствуя, что встреча с кем-то из нижнего мира неизбежна. Я должен был быть готов к немедленным действиям.
На пятый день путешествия, когда караван остановился и слуги принялись разбивать шатры для ночевки, я ощутил присутствие Пхаго, демона-свиньи. Он бывает опасен, но в основном для детей. Обычно они проходят в мир живых для того, чтобы ловить и поедать животных. В своей области существования они питаются друг другом. Но выглядят достаточно впечатляюще. Огромное свиное рыло на человеческом теле и копыта на всех четырех конечностях.
В сумерках эта тварь, перепугав весь караван, выскочила из ближайших кустов и, пронзительно завизжав, бросилась на Кхундглега, сначала прокусив ему ногу, а затем, когда он упал, попыталась вцепиться ему в шею. Все это происходило на глазах у десятков людей.
Едва Пхаго тронулся с места, я уже открывал проход, и, к тому моменту, когда свинья готова была вцепиться предсказателю в глотку, я отправил ее обратно в нижний мир. Не забыв добавить пару фокусов с молниями, фейерверком и жуткими завываниями.
Такрон прервал свой рассказ и принялся заваривать и разливать чай. Приготовив чай и добавив в него немного муки и сухого сыра, он продолжил рассказывать:
— После случая с Пхаго мое положение в караване очень серьезно укрепилось. Слуги, охотники и монахи тайком по ночам приносили мне подношения. На всякий случай, чтобы задобрить могущественного ламу-колдуна. Что до предсказателя, то он вообще отказывался трогаться в путь, если меня не было рядом верхом на яке. Поэтому я был вынужден постоянно носить свой ритуальный наряд и каждое утро освежать краску на лице.
Во время пути Кхундглег донимал меня религиозными диспутами, а я тем временем отращивал себе живот на обильных запасах монастырской пищи. Так прошло три месяца. За это время караван не встретил ни единого поселения, что было совершенно естественным для этой местности. Мы двигались на север-восток, в совершенно безлюдной области. Кроме того, насколько я знал, вскоре нам пришлось бы упереться в непроходимый горный хребет, где каждая гора была высотой не менее шести тысяч метров.
Шаг за шагом я начал подталкивать Кхундглега к мысли об изменении пути. Поначалу он активно сопротивлялся любому посылу об этом, но постепенно, по мере исчезновения запасов пищи, стал прислушиваться к моему мнению, которое я невзначай высказывал вслух. Тогда же я и выяснил, каким образом было определено место жительства очередного воплощения умершего ламы.
В день смерти ламы предсказатель, исполняя свой долг, вошел в состояние глубокого транса и обнаружил знак, указывающий на правильное направление поисков. Это был флюгер в виде птицы, показывающий на северо-восток.
