Бар представляет собой жалкое зрелище – сваренная из металлолома погнутая стойка в форме неровного полукруга под крышей, которая когда-то была куполом горнодобывающего комплекса «Рахман-323». Слышится шорох стучащих по тонкому металлу песка и пыли.
Корвин придвигает ржавый табурет и садится рядом с похожим на живой скелет утутмой. Напоминающее череп лицо инородца, словно шарфом, обмотано цепью, закрывающей зубастую пасть.
– Матин ва-ша ва-шо тах, – лопочет тот на своем языке. Не в силах понять, утверждение это или вопрос, Корвин подмигивает и показывает чужаку большой палец. Утутма продолжает таращиться на него пустыми глазницами. Из-за стойки раздается громкий горловой кашель, и Корвин поворачивается к бармену.
Перед ним – гора заросших жиром мышц. Нос напоминает срубленное дерево. Вся правая сторона лица испещрена шрамами, в некоторых застряли обломки щебня и камня, один из которых, крупнее подушечки большого пальца Корвина, торчит из щеки, словно валун из сухой мертвой земли.
– Что будешь?
– А что есть?
– Да, в общем-то, ничего, кроме нектара «Наповал», как его называют.
– Если ничего больше нет, зачем спрашиваешь?
– Народу нравится иллюзия выбора, – фыркнув, пожимает плечами бармен. – Хоть какое-то утешение в нынешние времена.
– Ну тогда давай его, дружище.
– Дружище… – бормочет бармен, наливая из старой банки из-под масла в другую, поменьше, и ставя ее перед Корвином. Так называемый нектар воняет тормозной жидкостью, и в нем плавают какие-то губчатые комочки.
– Что это?
– Я же уже сказал – нектар «Наповал».
– Нет, в смысле… из чего он?
– Гм… знаешь, я не спрашиваю. Мне его просто приносят. Вроде как соскребают лишайник с камней в мертвых холмах на юге, а потом, как я слышал, квасят его в бочках из-под топлива или что-то вроде того.
– Опьянеть-то хоть от него можно?
– От него и космический слизень опьянеет.
Корвин пробует жидкость, напоминающую прокисшую слюну с привкусом машинного масла. Вскоре у него начинают неметь десны и болеть зубы.
Что ж, и на том спасибо.
– Матин бачи. Исс-та та-хвисс, – снова бормочет утутма.
– Да пребудет и с тобой Сила, – отвечает Корвин охрипшим после единственного глотка «Наповала» голосом. Он смеется, и собственный смех кажется ему пустым и одиноким, словно это маленькое поселение. Словно вся эта планета.
– Ты ведь не из местных? – спрашивает бармен.
– С чего ты взял?
– Тут немного местных. Большинство просто сбрасывают сюда, будто бесполезный груз. Выкидывают, словно мусор.
Усмехнувшись, Корвин пожимает плечами и делает еще глоток.
– Странный ты парень. Работу ищешь?
– Возможно. А что тут могут предложить?
– Ха… да, в общем, мало что. В основном в шахтах на дальней стороне, да и то работу там найти нелегко. У нас тут добывают магнетит, безорит, и говорят, будто возле Кратерного поселения открыли новые месторождения кезиевого газа, но, может, это просто слухи. Есть банды мусорщиков, есть гонки колесниц на севере. Можно еще дать обет и стать отшельником, но вряд ли тебе это подойдет. А еще ты вполне мог бы пойти в бармены, вот только место уже занято.
– Спасибо, я подумаю.
– Так как тебя сюда занесло? – не отстает от посетителя бармен.
– Меня вовсе не «занесло».
– Ты не местный. Тебя сюда не занесло. И как же ты оказался в баре Эргеля?
– Это ты – Эргель?
– Это я.
– Что ж, Эргель, я просто сюда прилетел.
– Прилетел? По собственной воле, и все такое?
– По собственной воле, и все такое.
Эргель таращится на него секунд десять, а потом громогласно хохочет, тряся щеками и животом.
