Вторую ночь мы провели в очень и очень приличных апартаментах «Адлона». Юрий Петрович даже обратил мое внимание на двуспальную кровать располагающих размеров. Но я не оценила гостеприимного жеста и погасила порыв равнодушным замечанием:
— У меня в номере точно такая же.
— Не думаю, что я так уж сильно его огорчила. Но утром, когда мы встретились за завтраком, он был не в духе.
— Заказывайте завтрак! — потребовал он.
— Здесь шведский стол, — объясняю я. — Нужно взять поднос и перейти на самообслуживание.
— А как расплачиваться?
— Официант к нам подойдет.
— А как он узнает, что мы съели?
— Мы ему скажем.
— И он поверит?
— Поверит.
— Не может быть. Уточните. Хотя бы вон у тех девушек за соседним столом.
Я подчинилась.
— Прошу прощения, девушки. Как здесь расплачиваются?
— Официант к вам подойдет.
— А как он узнает, что мы съели?
— Вы ему скажете.
— И он поверит?
— Поверит.
Мы самообслужились, позавтракали, подходит официант, красавец гренадерского роста и соответственно высокомерный. Там они все такие.
— Что вы брали?
— Кофе, булочки, рыбу.
— У нас не подают рыбу на завтрак.
Это был удар под самый дых. Юрий Петрович чуть не умер от инфаркта. Перед его внутренним взором вновь замаячили крупные международные трения.
— А что же мы ели? — спрашиваю я гренадера.
— Не знаю, — холодно, но вполне логично ответствует красавец мужчина.
— Ну, такие ломтики? Тоненькие? Прозрачные? Соленые?
— Ах, ветчина, — врубается наконец гренадер. Берет наши марки и удаляется.
Кажется, мы забыли дать ему на чай. Мне до сих пор неудобно.
Юрий Петрович переводит дух. Хеппи-энд.
Ознакомившись с положением дел в берлинском НИИ, мы двинули в Веймар. Там только что покрасили и подновили музей Гете, дом Гете, эспланаду (центральную улицу с мемориальной квартирой Шиллера), а также великолепный зеленый парк с домом Листа, искусственными руинами и купами старых деревьев. Красота, покой, гармония. Словом, классика. Обновили и знаменитый отель «Элефант», описанный в романе Томаса Манна «Лотта в Веймаре». Я и мечтать не смела, что когда-нибудь переступлю его порог. Но переступила. Поскольку зам. директора музея Гете пригласил нас туда на обед. Мы усаживаемся за стол, накрытый крахмальной скатертью, официант приносит меню, зам. директора предлагает заказать черепаховый суп, но Юрий Петрович колеблется.
Спроси его, кто платит?
— Не буду, — упираюсь я. — Это неприлично.
— Тогда переведи ему, что мы первого блюда не берем.
Но официант уже принес супницу с тремя порциями, так что заму достались все три. Ну, может, две. А мы сидим, ждем второго. На второе тартар. Или татар? Приносят тартар, а это сырой телячий фарш с сырым же яйцом. Ни я, ни Юрий Петрович к нему не притронулись. Выпили только какой-то компот или кисель на третье и покинули роскошный ресторан, несолоно хлебавши. А платил за все этот самый зам. Из казенных денег. Он, конечно, был жуткий русофоб, нарочно все так подстроил, чтобы мы остались голодными. И Юрий Петрович тоже хорош. Мог бы рискнуть и согласиться на черепаховый суп.
Едем дальше. В Лейпциг.
