Шепот. Там их выследил охотник Ластовер. По иронии судьбы, ему пришлось сойтись насмерть со своим родным братом-волком. Охотник одолел, и бухта Полумесяц омертвела.
– И мои родители, – хрипло сказал Диймар. – Я помню, нас с Радмером и няней отправили к бабушке…
Алессандра кивнула:
– Да, происходили ужасные вещи. И вот спустя полгода после омертвения Полумесяца моя старшая дочь Кларисса выкрала у меня карту для своего мужа, охотника Евгения Радова. Хороши твои родители, – Алессандра глянула на внучку, – да только в том, что они такие, моей вины несоизмеримо больше, чем их вины. В общем, стараниями Клариссы охотники узнали точное число живых детенышей. Потом эта дрянная девчонка одной ей ведомыми способами – хотя могу представить какими – выведала местоположение школы у несчастного Дирке. И на волчью школу напали. Вернее, напали на льва Марко. Его ранили, возможно, сочли мертвым… сейчас не это важно. В общем, детенышей переправили сюда и тут же начали эксперимент под руководством твоего, Арно Резанов, отца. Параллельно с его исследованиями моя младшая дочь символьер Арисса, на которую я возлагала, признаться, совершенно иные надежды, занялась восстановлением утерянного знака для Иммари. Она достигла успеха, надо сказать.
– Стихотворного? – упавшим голосом уточнил Диймар. – Знака, я хотел сказать…
– Да. – Алессандра побелела. – Мне удалось отобрать у нее блокнот. Я его спрятала, но из твоего вопроса следует, что недостаточно хорошо.
– Достаточно. – К трилунцу потихоньку стала возвращаться обычная его самоуверенность. – Он теперь у Карины.
– Вот как… – Символьер Корамелл, казалось, обрадовалась. – А волчья карта… насколько я знаю, твоя мама ее не получила, Арно?
– Нет, – Арноха сглотнул ком, – ее убили. Возможно, из-за карты. Теперь уже не узнать. Но… – он покосился на ничего не подозревающую Евгению, – артефакт в надежном месте.
– Карта должна храниться у льва, – безапелляционно заявила Алессандра, – не в моем положении настаивать, но, думаю, вы со мной согласитесь. И ввиду твоей юности и неопытности, Арно Резанов, не у тебя, а у Марко.
Арно кивнул.
– А что было дальше, госпожа символьер Корамелл? – спросил Диймар.
– Мы с Дирке пришли сюда по тропе луны, когда эксперимент был дистанционно запущен, – ответила Алессандра. – Времени не оставалось практически ни на что, поэтому я сделала, что смогла. Остановила процессы в телах волчат и почти сразу запустила их вновь. Возник парадокс мнимой смерти. То есть они как бы умерли, но не умерли, поэтому образовавшееся омертвение – аномально. Насколько мне известно, это первая и единственная кольцевидная мертвая зона в обоих витках. Я пошла на огромный риск, потому что на самом деле понятия не имела, что произойдет и выживу ли сама. Мне просто повезло. А что потом… сами видите. Мы живем здесь уже восемь лет. Детеныши выросли, вот-вот станут взрослыми. Я старалась их воспитывать и обучать, как умею. Но если они станут взрослыми в этом паучертовом замкнутом круге, то будут обречены на вечное заточение. Как я…
Глава 9
Ночной чай с символьером
Черный антропоморфный лев был действительно гигантским. Как Арно умудрился запрыгнуть к нему на плечи, он и сам не знал. Как держать равновесие? А вот не думай, и удержишь.
Мышцы зверочеловека прошли волной под ногами Арнохи. Он, кажется, заорал от ужаса, вцепился в гриву льва. От этого движения стало еще сложнее не свалиться – макушка зверя, надежно закрытая грубой, пружинящей шерстью, была существенно выше колен мальчишки. А сделать то, ради чего он совершил этот безумный прыжок, – еще сложнее, чем просто невозможно. Пробить такую волосяную броню кулаком нечего и надеяться. Но у Арно было средство куда надежнее кулака. Специально прихватил, на случай какой-нибудь невыполнимой миссии. Что на самом деле подтолкнуло его схватить толстый кусок стекла от столика, разбитого Каринкой? Для Арно это оставалось загадкой. Но когда Петр Аблярсов в виде гигантского черного льва навис над Митькой и Рудо, а в лапе у него болталась Карина… Тут уже было не до анализа.
И не до равновесия.
Стекло с хрустом вошло в череп льва. Видимо, повезло, и острие этого импровизированного копья попало на сочленение костей. Без рыка, без лишнего шума зверь повалился на мозаичный пол заброшенной церкви на заброшенном же островке близ Венеции.
А потом начался кошмар. Умирающий лев дернулся в конвульсии, запустил превращение в человека и с усилием, обливаясь кровью, повернул морду, пытаясь взглянуть на своего убийцу.
– Арношенька… кудряшка мой, – шепнули губы, стремительно обретавшие человеческие очертания.
Мамины глаза глянули на него из-под черной гривы, челкой упавшей на глаза, и теперь очень быстро белеющей через оттенок седины («Седины от боли, Господи, что я творю?» – мелькнуло в голове мальчишки). Волосы мягчели, принимали такой знакомый светлый, почти совсем белый цвет…
Стелла Резанова… мама-мама-мама… Она улыбнулась синеющим ртом.
И Арно понял, что все еще, разрезая собственные ладони, сжимает осколок стекла, до середины вошедший в мамину макушку.
Вот почему львиная голова пробилась так легко. Она была человеческой.
Он страшно заорал, от крика горло и легкие вспыхнули болью… нет, боль рванула их – наждаком по мягкой слизистой оболочке. Не соображая, что
