отнес к малым кораблям незнакомцев. Затем он заметил, что эти аппараты обнаружили мертвый рейдер, на борту которого прятался «Фортер» и стали ломиться внутрь большого корабля — искусственный интеллект некоторое время раздумывал. В такой ситуации следовало приступить к процедуре пробуждения хозяина, но длительность последней была недопустимо долгой в данных условиях — требовалось готовить КИП к обороне, так как в задачу бортового мозга входила первоочередная цель: защита капсулы с разумным.
Поэтому, потратив несколько секунд на принятие решения, Марс стал разгонять работающий на 5 % мощности реактор, пока не довел уровень вырабатываемой энергии до максимума, которое мог выдать этот источник. Это требовалось для того, чтобы можно было привести в боевое состояние оставшиеся средства обороны КИПа. К его сожалению, из доступного, была только одна турель ближней обороны «Кст-8х2», которую в стартовой ячейке применять он не мог, поэтому оставался скудный выбор из турели в переходном шлюзе и семи боевых дроидов в нижнем трюме. На активацию турели в шлюзе ушло около двух минут — к этому времени, разумные, которых искин не мог опознать и причислил к неизвестному врагу, уже вломились в шлюз и собирались вскрывать герметичные двери в жилой отсек, где стояла капсула с хозяином.
Момент, по мнению Марса, был подходящим, и он задействовал неожиданность в потолке: шестиствольный «Руксон-Т6» оправдал себя на все 100 % — непонятные разумные невысокого роста ложились под ливнем агрегата пачками. Если бы искин мог удивляться, то он бы так и сделал, наблюдая за эффектом от работы роторного игломета: казалось, что эти малорослики ложились от одного попадания — тела пробивались навылет. Затем противник поумнел и оставил «Фортер» в покое,… ненадолго. Потом полезли уже более подготовленные экземпляры и настоящие боевые платформы — с таким противником одна турель продержалась недолго, уложив еще немного неосторожных гостей. К тому времени уже полностью вышли на рабочий режим все боевые дроиды корабля и мозг сбросил управляющим центрам пятерки «Прилов» и двойке «Кланчей» боевую задачу по охране жилого сектора корабля.
Семь боевых машин обрушились на успокоившихся визитеров снова с эффектом полной неожиданности — у искина «Фортера» сразу появилась мысль о слабой тактической подготовке визитеров, за что те сразу же поплатились за свою беспечность. Группа штатных паучков смела всех нападающих и все боевые платформы — силы оказались неравными. Потом искин посчитал, что воевать на своей территории плохая идея и поставил задачу бойцам выдвинуться в коридор рейдера и там охранять подступы к «Фортеру». Решение оказалось отчасти правильным: семь защитников кораблика смогли создать там полноценную линию обороны — семь дроидов сдерживали атаки неизвестного противника почти половину суток, умело чередуясь и возвращаясь на подзарядку и пополнение боезапаса. Но противостоять более многочисленному врагу дольше не удалось — закончились боеприпасы у бойцов с кинетикой, а потом оставшихся защитников задавили числом. Вскоре Марс бессильно наблюдал факт проникновения в жилой отсек группы прорвавшихся организмов, а потом его отключили, и личность искусственного интеллекта перестала себя осознавать.
… Первыми вернулись мысли: какие-то люди, он что-то делает, куда-то ходит… потом снова люди, но какие-то серые. Сознание удивилось этому факту и стало более активно вспоминать самое себя. Тут пришло первое понятие: Макс Шнитке — долго вспоминал, что это значит,… а! Так его совсем недавно звали многие люди, в том числе и эти странные серые. Затем какие-то диковинные картины: космос, сверкающие корабли разных форм и размеров, бескрайние поля разнокалиберных камней в безмолвном пространстве — он что-то с ними делает, разрезая ярким лучом света,… непонятно для чего. Позже пришли картины больших помещений, заполненных какими-то агрегатами и механизмами — по ним перемещались бесконечные потоки мелких камней — это тоже проплыло в его сознании, ничего не прояснив.
Дальше стало интереснее: его мозг транслировал ему ролики космических сражений — видимо он имел к этому всему прямое или косвенное отношение. Проскочило несколько лиц: пара мужских и пара женских — их сопровождали различные чувства: от ненависти до обожания. Всплыло в памяти первое имя «Юли» — покатал слово на пробу по сознанию — имя отзывалось в сердце теплом и обожанием — очевидно, это девушка, с которой его что-то связывает хорошее,… или связывало. Немного был озадачен картинами ярких и не очень светящихся по-разному шаров разного размера, тонкие и толстые линии, которые, как живые извиваются и выпрямляются, вытягиваясь от этих шаров к нему. Некоторые сферы пульсировали и тускнели, уменьшаясь в размерах, а некоторые наоборот, резко усиливали свое свечение и взрывались безмолвными ослепительными фейерверками светящихся цветных брызг. К этому, видимо, он тоже имел какое-то отношение в прошлом…
Последние «фильмы» из его мозга особенно впечатлили: большой корабль, пытающийся его уничтожить, чье-то незнакомое, но отчего-то ненавистное лицо, поднимающее в нем ярость и злобу. Потом опять картина большой темно-вишневой светящейся сферы и толстая линия от нее к нему — ощущение сильного обжигающего пламени и провал в пустоту. После мыслей, породивших кучу вопросов стали возвращаться чувства: холод, дикий всепроникающий холод, который медленно отступал под напором чего-то теплого и живого в его груди — это было не сердце, его ритмичные сокращения он почувствовал гораздо раньше. Нет, это было что-то еще, и оно было рядом с ним: мужчина пытался вспомнить, и не мог — в последний момент нужное слово срывалось из сознания в пустоту.
— Проклятье, вот как мозги замерзли, ничего не помню — он и не подозревал в этот момент, как близко его предположение к реальности.
После возвращение чувств, сразу за ними пришло ощущение собственного тела: закололо в руках и ногах, скрутило в спазме желудок — проснувшийся от многолетнего сна организм первым делом требовал еды. Потом мужчина стал делать попытки открыть глаза — тут тоже давали о себе знать годы в отключке, но после короткой борьбы со своими собственными веками удалось открыть их, и мозг стал получать информацию о внешней среде. Эта информация не находила у человека отклика: ничего похожего он не мог вспомнить, все вокруг него было чуждо его чувствам — много округлых форм,
