– Но ведь можно установить его сходство по внешности, каким-то анализам!
– Эдуард Ковальский, человек, знавший и Яковлева, и твоего отца видел его уже неединожды, и что? Он изменил внешность, Саша, а ДНК… Нам не с чем сравнивать.
– А почерк? Почерк на записке?
– Вряд ли он писал это сам.
За столом повисло напряженное молчание. Саша думала над тем, насколько это просто и сложно одновременно. Почему-то ни у кого из них не возникает сомнений в том, что они правы, а вот доказать это не получается с какой стороны не зайди.
– Но если он до сих пор здесь, значит…
– Вы правильно мыслите, Александра. Это значит, что он сделал еще не все, что собирался. И мы подозреваем, что это непосредственно связано с вами.
– Как?
– Он разыскивал вас еще раньше. Когда вы были… за границей, – щеки Саши обдало жаром от осознания, что каждый из тут сидящих в курсе, не только об убийстве, но и времени до него. – Настойчиво, планомерно разыскивал. Пока не отвлекся на задачу более легкую, как ему показалось.
– То есть, вы хотите сказать, что он хотел убить меня?
– Нет, я хочу сказать, – Кущин был в своем репертуаре, лишь выдержав театральную паузу, продолжил, – что какие-то планы на вас он имеет.
И беседа снова поплыла по течению домыслов и предположений. Передавая эстафету друг другу, мужчины все сыпали и сыпали словами, нервно переглядываясь, явно осторожничая. Удивительно, но в этом Ярослав принимал уже куда более пассивное участие. В один момент он откинулся на спинку кресла, опять устремляя взгляд на нее. И как бы Саша ни пыталась на него не смотреть, сосредоточиться на происходящем, получалось хреново. Почему-то его взгляд был для нее действительно ощутим, вместо того, чтоб впитывать информацию, она боролась с собой и желанием оглянуться, убедиться, что ей не мерещится.
– И что я должна сделать?
– Пока ничего. Рано или поздно он сам проявится.
– Поздно? Вы собираетесь ждать годы напролет, пока он проявится? – нервничая от сверлящего ее взгляда, Саша не смогла удержаться, чтобы не повысить голос.
– Годы не понадобятся. Они начинают распродавать имущество, – наконец-то Яр подал голос, давая Саше законное право оглянуться. Она не ошиблась – Самарский даже не попытался отвести взгляд. Смотрел спокойно, но так… глубоко, что сердце сделало несколько кувырков, а щеки снова загорелись.
– А если вы ошиблись? Если он собирается залечь на дно уже сейчас? Если он продаст все, а потом спокойно вернется в Америку или куда еще душа захочет?
Ярослав ждал долго, прежде чем что-то ответить, ведь как ни странно – ответа за этим столом ждали именно от него. От того, кто имеет ко всему случившемуся самое посредственное отношение. И смотря со своей колокольни, ему хотелось громогласно и совершенно честно ответить «скатертью дорога». Титов заслужил расплату. Но проблема в том, что Саша ее не заслужила. Она не заслужила ненавидеть и пожирать саму себя, зная, что виновный никогда не будет наказан. Жить, думая лишь о том, что мразь ходит по той же земле, ест, спит, дышит, а вот ее родной отец – уже нет. И именно поэтому ответить сейчас было катастрофически сложно.
– Нам придется самим сделать так, чтобы он передумал, – «рискнуть тобой…» подсознание выражалось куда ясней.
Саша поняла его. Застыла на секунду, а потом кивнула.
– Что для этого нужно?
Слушая незамысловатый план, Саше то и дело невольно хотелось скривиться. Слишком противно даже представить, что она сможет притворяться, делать вид, будто может симпатизировать этому человеку, да и просто слышать его, видеть, не приведи господь, чувствовать прикосновения… А это все ей предстояло, чтоб вызвать доверие, чтоб он расслабился в общении с ней, доверился настолько, что смог бы посвятить в свои злодеяния. Зыбкий план, это понимали сидящие за столом, понимала и она, но ведь другого ей не предлагают.
Из-за стола Саша встала с квадратной головой. Она ведь сама хотела этого, а значит, и жаловаться некому. Кроме того, все кажется не таким страшным. Всего лишь позвонить. Для начала. Снова извиниться за то, что пришлось убежать. Бросить фразу насчет того, что отец ненавидел, когда она вот так скрывается без объяснений. Так просто, но одновременно так сложно…
Занятая своими мыслями, она не заметила, как первым из кафе ушел Кущин, попрощавшись со всеми, вслед за ним и Данилов. За огромными окнами давно стемнело, в помещении включили мягкий свет. Посетителей не осталось вовсе.
Когда она должна это сделать? С чего начать? Когда можно класть трубку? Этого ей никто не объяснил, или это она прервала на полуслове, когда Ярослав пытался ее наставить?
– Позволь, – Саша невольно вздрогнула, когда мужская рука накрыла ворот ее пальто, стягивая с вешалки.
Не чувствуя сопротивления, Яр набросил ткань на плечи девушки, повернул ее к себе лицом. Под пристальным взглядом миндальных глаз застегнул все,
