и шесть разведчиков. Похоже, что информация о «дьяволах» дошла и до этого флота – бомбардировщики после первой же атаки сбрасывали бомбы и на бреющем пытались уйти на запад. Истребители попытались было сопротивляться, но после первых же неудачных опытов последовали примеру бомбардировщиков. Судя по массовости таких примеров – это было решением немецкого командования.
Жуков писал приказ. Ночью, анализируя поступающие доклады от командующих армиями Западного фронта, он лично наносил на свою карту оперативную обстановку. Безусловно, эту работу мог сделать офицер оперативного управления штаба, что и входило в его обязанности, но Жуков любил карты. Он знал, что видит их не так, как видит большинство людей. Обычно человек видит плоскую поверхность с населенными пунктами, реками, лесами, и только в интересующих их местах он, приглядываясь, определяет высоты и низины. Он же видел все сразу и в объеме. И это позволяло ему быстро и безошибочно определять слабые и сильные места позиций. Но еще в момент затачивания карандашей и нанесения обстановки он любил размышлять. И вот сейчас, обозначая оборонительные позиции правого фланга 3-й армии, он пришел к весьма неприятному выводу. Неприятному, потому что, даже обладая всей информацией от потомков, о которой ни один командующий и мечтать не мог, он не смог тем не менее сдержать немцев, лишенных воздушной поддержки, в самом слабом своем месте на срок больший, нежели в той истории. Сильны немцы! И сильны даже не только своим оружием, сколько организованностью, слаженностью и оперативным мастерством офицерских кадров на всех уровнях – от роты до группы армий, выучкой и боевым опытом всех, от солдата до генерала. Именно поэтому так неудержим их удар. Отличием было то, что еще держался, обойденный справа и слева, Гродно, и левый фланг и центр армии перекатами отступал на восток, сохраняя порядок. Кстати, Гродно пора уже оставлять, иначе дивизия, обороняющая его, погибнет. А вот на правом фланге Гот, выписки из мемуаров которого лежали у него в сейфе, все равно сумел протиснуться в щель между его и Северо-западным фронтом. И мало что меняло то, что в той истории он попросту разгромил правый фланг 3-й армии и левый фланг Северо-западного фронта, а тут – «протиснулся». Факт оставался фактом – сегодня он выходил на оперативный простор, обходя 3-ю армию и весь Западный фронт на правом фланге, несмотря на все предпринятые меры. Жуков помнил о плане Оганяна, но тот же план предусматривал: во-первых, всемерное ослабление 3-й танковой группы, а во-вторых, самое главное – войска Особого корпуса еще не вышли на исходные позиции, и не закончено было инженерное оборудование оборонительных позиций севернее Минска. Планировалось, что Гот появится на подступах к Минску не раньше чем через десять дней.
«Странно! А быстрым называли Гейнца Гудериана! Или это он сам себе льстил? Я бы эту кличку дал Готу», – размышлял Жуков.
Остановить Гота перед Вильнюсом было нечем, он обогнал части 3-й армии, которые по плану должны были отходить к этому городу, сдерживая его танки. Остались сутки до захвата столицы советской Литвы. И то эти сутки получаются за счет подрыва трех мостов через Неман. Но через сутки немцы переправятся, оборудуют или восстановят мосты, и панцеры Гота ворвутся в Вильнюс. Преимущество в авиации и нанесение бомбоштурмовых ударов, конечно, снизит их темп наступления, но не сможет остановить. Значит, настало время бить их в самое слабое место. А самое слабое место у змеи это не голова, а хвост. Конечно, она, может, и скорей всего, укусит того, кто прищемил ей хвост, но для этого ей придется бросить свою первоначальную цель и повернуть голову назад. А это время – то, что работает на нас. Рукой, которая должна схватить «змею» за хвост, мог быть только мехкорпус. В 3-й армии ее 11-й МК Мостовенко на эту роль не годился ни количественно, ни качественно. Его возможности ограничивались сейчас участием в сдерживающих боях в составе смешанных боевых групп.
Еще перед началом войны Жуков, зная, что 17-й и 20-й МК, числящиеся в резерве командующего округом, таковыми являются лишь на бумаге, «обокрал» 10-ю армию, отобрав у Голубева два корпуса – 6-й мехкорпус генерал-майора танковых войск Хацкилевича – самый укомплектованный и многочисленный в округе; и в качестве пехоты был избран 6-й казачий кавалерийский корпус имени И. В. Сталина генерал-майора Никитина, в котором он сам когда-то проходил службу. Мехкорпус оставил 10-й армии самые старые танки без моторесурса и таким образом, уменьшившись количественно, приобрел большую подвижность. А оставшиеся в составе 10-й армии четыре сотни танков успешно изображали весь корпус. Численность же самого корпуса упала с более чем тысячи танков до шестисот, но это были реально воюющие танки, из которых более половины были новыми Т-34 и КВ. Так и возникла конно-механизированная группа Хацкилевича.
Из материалов потомков – очень эффективное объединение, просуществовавшее всю войну. Вот эти корпуса и были спрятаны в лесах за левым флангом 3-й армии, являясь резервом командующего фронтом.
И сейчас, рассматривая карту, Жуков определял участок и писал приказ на проведение контрудара Западного фронта силами конно-механизированной группы по тылам 3-й танковой группы, ставя задачу выхода на ее коммуникации в районе Друскининкай – Мяркине – Марцинконис – Варена. И завтра же нужно начинать скрытую передислокацию Особого корпуса РГК в намеченные районы сосредоточения и позиции. Кто знает – как сложится дальше?
В 9.00 по берлинскому времени началось экстренное совещание у фюрера. Накануне фюрер был поставлен в известность командующим группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалом Федором фон Боком об угрозе выполнения плана «Барбаросса». Его мнению о том, что русских не удалось застать врасплох, и предпринимаемые ими меры в дальнейшем лишат вермахт имеющихся преимуществ, фюрер не придал значения. Ну упорны русские в обороне, ну недостаточны темпы наступления танковых групп – рано или поздно закончатся у красных резервы, причем это произойдет раньше, чем из глубины
