происходящее, в том числе и информацию о том, что неожиданно его противником оказался бывший начальник Генерального Штаба большевиков, генерал-фельдмаршал все больше склонялся к мысли, что все происходящее не случайно, и начало войны для них не было тайной. А отсюда следовало, что неприятности только начинаются, и весь вопрос лишь в том, как давно они об этом узнали и сколько у них было времени на подготовку. План «Барбаросса» был под угрозой.
Сталин только что просмотрел сводки с фронтов, обработанные и предоставленные Генеральным Штабом, и сравнил с данными потомков на этот период. Различий было еще мало, но они были. А значит, не напрасны были шаги, предпринятые в последнюю неделю, и самое главное – Сталин не ошибся, поверив потомкам. Самые серьезные изменения были именно там, где воевали потомки – на Западном фронте. Хотя там и действовал всего лишь один полк реактивных истребителей, но с учетом предпринятых организационных изменений ВВС в Белоруссии, совместными усилиями за эти два первых дня был практически разгромлен второй Воздушный флот люфтваффе. Немцы лишились поддержки с воздуха, взламывающей оборону РККА на других фронтах и обеспечивающей продвижение танковых клешней вермахта. А под Минском их ждал Особый корпус Резерва ВГК. И как ему докладывали – личный состав и потомков и дивизий РККА по 16 часов в день готовились к боям, отрабатывая взаимодействие между собой. Пришлось в срочном порядке обеспечить весь личный состав дивизий пистолетами-пулеметами, потому что бойцы, вооруженные трехлинейками и СВТ, просто не помещались в бронемашинах потомков. Добавили ручных пулеметов из расчета один на одно отделение. Пришлось, конечно, отбирать это все волевым решением у других фронтов, но и сам Сталин и Генштаб считали западное направление главным. Еще одним важным отличием было то, что командующие фронтами не теряли нити управления войсками, владели информацией даже на самом сложном направлении – северо-западном. Таковым оно было из-за ослабления фронта на целую армию – 9 дивизий. Прибалтийские корпуса были отправлены в тыловые округа. Поехало к новым местам назначения не более половины личного состава, и то, как правило – русские из числа специалистов и командиров, остальные дезертировали и сейчас, по-видимому, уже предлагали свои услуги немцам.
Моряки тоже не подвели. Информация о минных заградителях на Балтике Кузнецовым была воспринята правильно, и в итоге все пять неожиданно для немцев исчезли, не успев ничего сказать в эфире. Из экипажей пяти кораблей наши торпедные катера успели поднять на борт всего трех спасшихся матросов. Больше свидетелей там не было. И в тот же день, точнее утром 22 июня, на путях к Кенигсбергу на «чьих-то» минах подорвались три немецких транспорта. Флот успел вывезти из Лиепаи все, что можно было, в Таллин. Это касалось судов и кораблей, а также боеприпасов и топлива. Кроме того, из старых, еще царских запасов морских мин были созданы минные поля на сухопутных подступах к порту. Сейчас гарнизон базы и отошедший туда по плану стрелковый полк, поддержанные эсминцами с моря и береговыми батареями, держатся против немецкой пехотной дивизии. Трудновато там, конечно, воевать против немецкой авиации, но Ставка работает над этим вопросом – спешно устанавливаются на корабли новые зенитные установки, в ближайшие дни вполне возможно удастся перенацелить часть авиации Западного фронта на помощь Северо-западному. В тылу начали формироваться из прибывающих с фронтов «безлошадных» летчиков и сбереженной техники новые истребительные полки. Они, конечно, попадут на фронт не завтра, но они там будут. Время работает на нас. А время – это не возобновляемый ресурс, и он наш.
Кстати, Сталин не стал придумывать ничего нового и просто использовал информацию потомков в вопросе реорганизации управления государством в военное время. Был, как и в той истории, образован ГКО, что повысило оперативность в принятии и выполнении решений. Также Сталин предоставил Молотову право объявить о начале войны 22 июня. Сам решил выступить, как и было – 3 июля. Он надеялся, что к этому времени тенденция различий проявятся уже основательно, и он с твердой уверенностью сможет сказать народу: «Враг будет разбит! Победа будет за нами!»
Была идея опубликовать в газетах план «Ост», для мобилизации народа на отпор врагу, но решили это сделать тогда, когда станет понятным, что план «Барбаросса» окончательно провалился. Заодно и его решено было напечатать – пусть ищут, кто их предал.
А завтра должна вступить в войну Финляндия. Что ж? Для нас это не будет неожиданностью. И они об этом знают.
Утром 24 июня для 1-й ВА начался новый этап воздушной войны в оборонительной операции Западного фронта – после завоевания превосходства в воздухе наступил черед бомбардировочной и штурмовой авиации. Противодействовали им оставшиеся истребители Ме-109 и Ме-110. Немцы сначала атаковали советские бомбардировщики с оглядкой, ожидая появления «быстрых дьяволов», однако они не появлялись, и немецкие летчики осмелели. Добраться до бомбардировщиков и штурмовиков им удавалось редко, в связи с тем, что каждый полк прикрывался как минимум полком истребителей, плюс в ходе боя на помощь им приходили еще эскадрильи и даже полки. Но немцы были счастливы сражаться пусть и многократно превосходящим их противником, но которого можно было сбивать. Надежды сбить хотя бы одного «дьявола» у большинства угасла – слишком велико было преимущество его над «мессершмиттом».
А Первому Особому ИАП была поставлена задача оказать помощь Северо-западному фронту. Метод борьбы теперь уже с первым Воздушным флотом остался прежним – МиГи сами искали, находили и разгоняли колонны бомбардировщиков, указывались лишь ключевые точки фронта, где особо была активна авиация противника. Особенно нуждался в помощи гарнизон окруженной военно-морской базы Лиепая. Ввиду того что этот пункт находился на пределе радиуса действия МиГов, пришлось даже истребители отправлять туда с подвесными баками. На северо-западное направление пришлось выделить
