— Вот и выясняйте, Сергей Дмитриевич, — не испугалась я ни на грамм, — кому так горячо мечтается меня подставить.
— Значит, не получится у нас диалога, — вздохнул капитан с напускной досадой.
— Отчего же, — возразила я, — получится, когда вы перестанете назначать меня на роль главной душегубки и найдете настоящего убийцу.
Расставались мы не сказать, чтобы дружески и доброжелательно — следователь оставался при своем мнении и подозрениях в мой адрес, ну а я не питала иллюзий по поводу скорого раскрытия преступлений и задержания истинного преступника.
К тому же на сей раз он вынудил меня подписать постановление о запрете покидать город, и теперь я не смогу ездить в Рощино к бабушке неизвестно сколько.
А это чревато непредсказуемыми последствиями.
Да уж, слишком плотное и частое общение с полицией, надо сказать, нас обоюдно утомило как минимум, а как максимум — достало.
Но, по большому счету, как бы я ни гневилась на Марчука и не раздражалась его поведением, но капитан все же прав — во-первых, в том, что вот уже второе преступление происходит в моей квартире, и теперь даже самому тупому следователю понятно, что это имеет ко мне непосредственное отношение, пусть не прямое, но косвенное уж точно. Хотя… с таким упорством устраивать у меня трупы в креслах — скорее, все же самое прямое отношение. Понять бы еще какое!
А во-вторых, — это, конечно, сильно раздражает, но и тут следователь прав — алиби у меня таки хлипкое: мало ли что утверждают врачи, может, индивидуальные особенности моего организма таковы, что я нашла бы в себе силы на удушение Ольги или оба врага со мной в сговоре, или пожалели бедняжку — всякое может быть. И, как ни крути, а на месте преступления я находилась именно в тот момент, когда оно совершалось.
Если в ближайшее время полиция не найдет никого, приемлемого на роль истинного убийцы, о том, как фальсифицируются уголовные дела и как «подтягивается» к назначенной на роль основной версии доказательная база, я знала даже слишком хорошо!
Так что, надо честно признать, дела у меня фиговые!
Да уж, это, скажу вам, не зефир в шоколаде!
А и ладно, что ж теперь Лазаря петь, прорвемся! — отмахнулась я мысленно, чувствуя себя ужасно.
Позвонила Вере, вызвав ее на очередную генеральную уборку после нового трупа и ментовских экспертов, попросила выбросить кресло и завалилась спать.
И спала я до следующего утра.
А проснувшись, обнаружила Веру, которая решила остаться, чтобы поухаживать за мной. Увидев меня, медленно входящую в кухню, помощница по хозяйству немного скривилась, но поспешила уверить, что в общем и целом выгляжу я приемлемо. Не ободрила, но надежду вселила и убежала по своим делам, оставив меня в одиночестве.
Спасибо ей огромное — прямо спасла! И щей мне вегетарианских наварила, и отвечала на все многочисленные звонки на мой сотовый, объясняя, что я плохо себя чувствую и сплю.
А мне ничего так, явно полегчало!
Чем я и не преминула воспользоваться — обзвонила всех заинтересованных и волнующихся и успокоила, ничего не рассказывая про новый труп.
Ни деду, ни бабушке я про «сюрпризики» в квартире, понятное дело, не рассказала — не волнуем, побережем.
Деду так и вовсе не следует ничего знать, а то примчится спасать и подключать свои связи, тогда этого душегуба и вовсе не найдут! Кто ж любит чьи-то связи? Особенно полицейское начальство, когда на него давят и наседают? Притянут какую-нибудь версию за уши и спустят дело на тормозах.
И настоящий злодей никуда не денется и будет себе поживать расчудесно, а вот его присутствие в моей жизни меня весьма и весьма напрягает и беспокоит. А я этого не люблю.
И что тогда делать? — размышляла я, сидя в кухне за столом и уплетая вторую тарелку обалденных щей.
По классической схеме развития детективного романа в этот самый роковой и напряженный для героини момент просто обязан появиться некий герой — не важно, положительный или на всю голову отрицательный, главное, что он спасает бедную девушку от ее страшных напастей, ловит злодея и убийцу и выявляет всех преступников, мешающих нежной барышне спокойно и счастливо жить.
По крайней мере, в большинстве романов именно так и происходит — героиня в трудной ситуации и герой-спаситель тут как тут, выскакивает из-за кулис, как Петрушка в балагане.
Есть еще такой типаж, как невольный спаситель. С таким раскладом я тоже вполне себе согласна, то есть товарищ, который и сам попадает в неприятности по преступному умыслу тех же злодеев и невольно вынужден спасать себя, ну и героиню заодно.
Даже на такого согласна — только дайте!
— Эй, герой! Ты где? — спросила я громко у пространства.
Прислушалась и осмотрелась — не появится ли кто на мой трепетный призыв.
Нет, не появился, в ответ тишина — Вера-то ушла еще час назад, а других спасителей в округе не наблюдалось. В добровольцы никто не рвался, даже за вожделенный приз в конце истории в виде большой, светлой и на всю жизнь благодарной любви героини.
