на лестнице Кремлевского дворца по поводу "мест" за царским столом. Не будет преувеличением сказать, что создание Петром дворянства нового типа стало первым шагом в эмансипации России…
Остановитесь! Вы что, забыли, чем кончился 1730 год? "Всероссийской помещицей" Анной Иоанновной да Бироном с бироновщиной — весьма жестким политическим режимом. Вспомните судьбу воспетого Рылеевым и Лажечниковым "борца за свободу от иностранного засилия" А. П. Волынского, который, кстати, таковым не был и пресмыкался перед тем же Бироном, пока не возомнил себя выше временщика, за что и пострадал. Неподатное состояние действительно стало привилегией дворянства России, но не будем преувеличивать его значение. Освобождение нового сословия от тягла не означало свободы от массы других, весьма тягостных обязанностей. Условия существования дворянства стали более суровыми, чем те, в которых жили служилые по отечеству в XVII веке. Вся жизнь дворянина Петровской эпохи с ранней юности, когда ему полагалось являться на смотры недорослей, отправляться за границу на учебу, была подчинена государству. До самой старости они были обязаны постоянно, дисциплинированно служить в военных и гражданских чинах без права покидать службу и отлучаться в свои деревни. Если какой-нибудь израненный дворянин-инвалид приходил на своей деревяшке на смотр в Военную коллегию, государь (а он не пропускал ни одного смотра) определял его не домой, в поместье, а в коменданты какой-нибудь захолустной крепости. Когда в 1725 году Петр умер, на одного армейского полковника донесли, что тот на вопрос, почему он не был на похоронах государя, ответил: "А что мне там делать, меня в деревню отпустили", то есть он получил возможность для длительного пребывания в своем владении. Петровская социальная политика вымела подчистую из дворянских гнезд молодежь и даже стариков, суровы были наказания за попытки избежать службы или смягчить ее бремя. Отъем имения, лишение дворянства, телесные наказания, тюрьма и каторга — таков был удел представителей сословия, которое применительно к петровским временам в советской науке по недоразумению называлось "господствующим классом".
Права дворян на земле- и душевладение, которые должны были бы характеризовать господствующее положение, в действительности были весьма эфемерны. Частной собственности на землю не существовало. Это Вам не Англия, не Шотландия, где перескочивший границу своих владений преступник- дворянин был недоступен для преследовавшего его констебля, который мог пересечь границу частных владений только по решению суда, вынесшего соответствующее решение. В России вся земля была государевой — и в деревне, и в городе. При строительстве Петербурга не раз бывало, что людей, построивших свой дом, прогоняли на другое место: дом свой можешь, конечно, забрать, а земля — государева, она ему нужна для других целей. Земельное владение (да и движимое имущество) любого подданного в мгновение ока могло быть отписано в казну. Часто бывало, что обвиняемому еще не вынесли приговора, а его земля уже отдана новому владельцу. Историк П. В. Седов, изучая влияние реформ Петра на русское общество, заметил, что именно с Петровских реформ власти на все возражения плательщиков на немыслимо тяжелые налоги, изнурительные повинности, на беззаконные поборы в ответ получали одно: "Все-де ныне государево!" Этим универсальным выражением "они заменяли разом и справедливый суд, а заодно и объяснения, почему подданные должны были нести разные формы новых повинностей или почему следует предпочесть государев интерес частному".
Пользоваться собственностью, а тем более распоряжаться ею также было затруднительно. Ни одно завещание крупных землевладельцев не признавалось законным, пока его не одобрит государь, который, бывало, менял волю покойного по своему усмотрению. Важную роль в этом ограничении сыграл петровский указ от 23 марта 1714 года о единонаследии, навеянный западноевропейским законодательством о майорате. Обычно в литературе пишут, что этот указ поставил точку в процессе слияния вотчины и поместья, которые отныне становились единым "недвижимым имением", и что это было сделано "в интересах дворянства". Очень сомнительный вывод, ибо, во-первых, ликвидировалось старинное юридическое понятие "вотчина" как земля, принадлежавшая владельцу по наследству, а не выделявшаяся ему на время службы как поместье. Впрочем, этим закончился длительный процесс слияния вотчины и поместья в интересах государства: недаром формой наказания служилого был "поворот вотчины в поместье", с тем чтобы легче его конфисковать.
Между прочим, коллега, это было начато как раз в столь обожаемом Вами XVII веке.
Во-вторых, помещик лишался права свободно распоряжаться владением и был обязан завещать его лишь одному из сыновей. Поэтому остальным сыновьям, лишенным права на долю отцовского наследства, приходилось рассчитывать на службу как единственный источник пропитания. Позже был принят закон, препятствовавший продаже части имения для обеспечения этих дворян денежным наследством. Таким образом государство ограничило право помещиков на свободу купли-продажи владений. Были и другие существенные ограничения, вроде запрещения дворянину жениться до окончания учебы, принудительное поселение на острове Котлине, а потом на Васильевском острове.
И все же я настаиваю на своем выводе: преобразования Петра привели к возникновению нового русского дворянства европейского типа, для которого понятия личной чести, человеческого достоинства стали выше родовой чести, поэтому их отстаивали со шпагой на дуэли. Как ни странно для Вас звучит, но именно благодаря ему в России были заложены основы гражданского общества — ведь дворянство стало первым эмансипированным классом России, с появлением его сословных прав и привилегий стали развиваться свободы других сословий.
Пока Вы говорили о законе 1714 года (который, как Вы забыли упомянуть, был отменен во времена Анны Иоанновны), я открыл вот такой документ: "1)
