скоро мы с тобой встретимся".
"Жаль, что путешествие было таким коротким", — сказала Милена Тау.
Тот мигом соорудил себе большие грустные глаза, из которых в его подставленные ладошки бусинками покатились пузырьковые слёзы. Глядя на эту умильную картину, девушка не могла не засмеяться, хотя её собственные глаза заволокло реальными слезами. Она протянула руки, желая обнять этого удивительного волшебника, но Тау понял по-своему. Он галантно раскланялся, подхватив кисть её правой руки обеими своими, наклонился, чтобы поцеловать. Милена ждала знакомого прикосновения пузырьков, но руки коснулось что-то холодное и влажное.
Одновременно с этим возникло ощущение, что со стороны Тау это жест исключительного доверия. Ему потребовалось не просто убрать с губ защиту, перед девушкой раскрылось его сознание, и она за считанные мгновения смогла увидеть и отчасти понять сложную структуру общества, в котором жил волшебник. Оценив, какую бездну запретов и предубеждений пришлось сейчас преодолеть Тау, Милена поняла, что и сама испытывает к нему нежную привязанность. Она хотела сказать что-нибудь, но поймала себя на мысли, что слова, как средство для выражения чувств, показались слишком громоздкими и неудобными.
Но волшебник понять смог, улыбнулся пузырьковым ртом и высыпал в её ладошку накапавшие из "глаз" "слёзы". Маленькие шарики запрыгали по руке, упали вниз, миновали настил и скатились с облака вниз. Девушка ахнула, бросившись их ловить, спрыгнула на мягкую землю, опасаясь, что пузырьки исчезнут прежде, чем она их соберёт. Она набрала полную пригоршню блестящих красивых шариков и повернулась показать это Тау. Но облака на прежнем месте уже не было, набрав высоту, оно удалялось от скал, исчезая в голубом сиянии купола. Милена послала ему воздушный поцелуй, дала мысленный посыл сорвавшемуся с губ воздуху и направила вслед улетавшему волшебнику, нисколько не сомневаясь, что её прощальный подарок достигнет адресата.
Щель между утёсами была настолько узкой, что, расставив локти в стороны, девушка касалась ими стен. Пройдя всего несколько шагов, она остановилась, оказавшись почти в полной темноте.
"Факел бы сюда", — подумала Милена, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в проходе.
"Иди смело, пол не слишком ровный, но без больших выбоин. Дойдёшь до развилки — поверни направо, а там и до моего дома недалеко".
"Спасибо… я до сих пор не знаю вашего имени. А попробуйте прислать мне мысленный образ, чтобы можно было вас увидеть".
"Боюсь, у меня плохо получится. Талантами Тау я не обладаю. Но путеводную ниточку могу тебе дать".
Через несколько мгновений Милена ощутила приятный аромат сдобных булочек, как пальцем, поманивший её за собой.
Обострившимся в темноте зрением девушка разглядела мелькнувшую после одного из поворотов полосу света. Она поспешила вперёд, не сразу заметив, что сплошная скала закончилась, и дальше пошла каменная кладка. Её больше интересовал дощатый низкий потолок, сквозь щели в котором внутрь проникали лучи солнца. Поймав рукой золотистый лучик, Милена едва не прослезилась, чувствуя, как согревается успевшая отвыкнуть от солнечного тепла кожа. В другое время она бы и внимания не обратила на свет, льющийся сквозь дырявый потолок. Но, проведя столько времени в Диком лесу, испытала ни с чем несравнимую радость от возвращения в привычный мир. Она ласково касалась каждого лучика солнца и с восторгом наблюдала за танцем пылинок в полосе света.
Обследовав каменную кладку, Милена обнаружила в ней дверь, за которой скрывалась полутёмная комнатка без окон. Из обстановки в ней было несколько полок с разного размера горшочками, да несколько бочек. От сильного запаха развешанных по стенам связок сушёных трав закружилась голова, но, уловив тонкий аромат стряпни, девушка шагнула в нужную сторону и нащупала дверную ручку.
Стоявшая у печи женщина обернулась на скрип двери, сняла с себя испачканный мукой передник и поспешила навстречу гостье.
— Тётушка Ада!
— Здравствуй, милая! Я уж тебя заждалась.
— По солнцу нашему соскучилась, — призналась Милена, — как увидела сквозь щели досок — чуть не заплакала.
— Верю, — сочувственно улыбнулась Аделинда, — с возвращением.
— Спасибо, тётушка, мне бы…
— Ванна давно тебя ждёт, — заметив изменившееся выражение лица девушки, она добавила: — Чтобы догадаться об этом, необязательно умение читать чужие мысли. Пойдём, вижу, что ты просто мечтаешь избавиться от этих лохмотьев.
— Ещё как мечтаю, — она вздохнула, разжав ладонь, показала переливающиеся разными цветами шарики, — у тебя есть куда их положить?
Брови на лице Аделинды поползли вверх. Она прищурилась, метнув на девушку быстрый взгляд, сказала:
— А Тау, оказывается, неровно к тебе дышит. Давай их мне, будут в целости и сохранности.
Милена долго не могла достигнуть ощущения чистоты, ей всё казалось, что с тела можно соскрести ещё слой грязи. Аделинда несколько раз меняла воду и готовила свежие порции приятно пахнущего мыльного раствора. Измученная путешественница так и заснула бы в ванне, разомлев от обилия горячей воды, если бы не начавший переворачивать все её внутренности голод.
— Готова сейчас целого быка съесть, — пожаловалась она.
