Одно из подобных образований на холме оказалось перерезанным, и скапливающаяся на срезе жидкость капала вниз, производя тот самый звук. Жидкость не была похожа на смолу хвойных деревьев, а это значило, что её можно было попробовать в качестве питья. Тем более, что жажда уже давала о себе знать, заставляя то и дело облизывать пересохшие губы не менее сухим языком. Ощущение было не самым приятным, так и подмывало набрать в ладонь древесного сока и… Отогнав от себя эти мысли, девушка поставила котелок у основания холма, капли, радуя её слух, звонко застучали о металлическое дно. Не удовлетворившись скоростью наполнения, Милена перерубила ножом ещё несколько наростов, превратив каплепад в тонкую струйку резко пахнущей жидкости.
"Кажется, я поняла. Воин специально создал надрез, чтобы показать мне, что нужно делать. Пожалуй, это нельзя пить вот так, сразу, — размышляла она, наблюдая, как котелок начинает наполняться мутным древесным соком, — необходимо процедить, а ещё лучше прокипятить".
Похвалив саму себя за идею, она отправилась на поиски дров. В странном лесу всё, что могло бы сойти за дрова, находилось очень высоко. Разглядывая ближайшие холмы на предмет возможности забраться наверх и нарубить тонких ветвей, девушка заметила, что на вершине одного из них, совсем рядом, ветвей нет и, вместо прекрасного голубого сияния, в небе виднелся грязно-серый лоскут. Не переставая удивляться необычности этого места, она обошла холм, где добывала сок.
"Да, этот действительно похож на навозную кучу. Меньше остальных. Наверху ничего не растёт, выглядит всё засохшим. Может, и гореть будет?".
Приблизившись, Милена несмело ткнула ножом в самое крепкое, по её мнению, место и поразилась тому, насколько непрочным оказался холм. Нож легко пробил дыру, после чего стало ясно, что эти корни совершенно сухие и годятся для костра. Пару раз взмахнув оружием, она отрубила несколько приличных по размерам кусков, выяснив при этом интересную подробность — холм внутри был полым. Осторожно заглянув в образовавшуюся дыру, девушка ожидала найти там что-нибудь, по меньшей мере, пригодное в пищу, но не смогла ничего разглядеть в темноте. Вскоре глаза привыкли к пониженному освещению, и взору явились те же сухие корешки. Некоторые из них обладали весьма причудливой формой, напоминая всё что угодно, но съедобными их было назвать трудно.
Один из корней даже был похож на человеческую ладонь с чётко очерченными пальцами. Милена некоторое время дивилась на это чудо природы, потом перевела взгляд дальше, не теряя надежды найти себе завтрак или, в крайнем случае, обед. Когда же снова посмотрела на диковинный корешок, то прикусила губу, чтобы не закричать — то, что она приняла за пальцы, шевельнулось, и одновременно раздался едва слышимый стон, отчётливо различимый даже на фоне стекающей в котелок струйки древесного сока.
Как Воин умудрился залезть в неповреждённый, на первый взгляд, холм, не поддавалось никакому разумному объяснению. Но, взглянув вверх, Милена обнаружила большую дыру с неровными краями. Получалось, что он упал сюда сверху, что выглядело не менее невероятным, чем, скажем, подкоп. Она представила, как её спутник, находясь в бессознательном состоянии, карабкается на холм, стенки которого готовы обрушиться в любой момент, и покачала головой, не поверив в созданную воображением картину.
С того времени, как девушка вытянула дикаря из пылевой ловушки, его состояние только ухудшилось. Дыхание стало редким, пульс плохо прощупывался, кожа на лице побледнела настолько, что напоминала бумагу, покрытую странными рисунками. Вызволить лесного жителя из очередной ловушки оказалось непросто, но опыт подобных спасательных операций у неё уже был. Рыхлая земля очень мешала тащить тяжёлое тело, но Милена справилась и в изнеможении рухнула рядом. Захотелось отдохнуть, просто полежать без движения.
"А ещё лучше, позвать слуг, чтобы принесли еды и напитков, уложили в мягкую постель…".
"Размечталась, — злорадно подытожило её мысли Сомнение. — Ценят источник, когда он иссяк!".
"Заткнись, — вяло возразила Милена. — я сейчас не могу про питьё думать".
"А ты не думай. Никто тебе кувшин мятного напитка не поднесёт. Всё своими ручками надо делать!".
— Заткнись!, — вслух закричала девушка, подумав: "Наверное, я схожу с ума. С каждым разом моё второе Я появляется в самый неожиданный момент и становится всё противнее и злее. Не иначе, как у меня стал портиться характер".
У офицеров в Кифернвальде только и было разговоров о том, что нет ничего страшнее женщины со скверным характером. Никто из них никогда не упоминал, что же он подразумевает под этим понятием, но стоило кому-нибудь упомянуть в разговоре "скверный характер", как все остальные, понимающе кивнув, сочувственно вздыхали. Однажды Кирса на вопрос Милены о том, что такое женский скверный характер, недобро усмехнулась и ответила:
— Когда мужчина не может добиться расположения женщины, или когда он прожил с ней в браке много лет, но так и не научился понимать, будь уверена, что он непременно объявит всем о её скверном характере. Каждый день какой-нибудь пьяный мужлан, собрав вокруг себя в офицерском клубе единомышленников, гордо заявляет: "Ну, что я мог поделать, вы же её знаете…". И они, конечно же "знают" и, понимающе кивают в ответ. Хотя, — Кирса загадочно улыбнулась, — среди нас иногда встречаются такие штучки…
Дикарь, тем временем, издал ещё один глухой стон. Милена сделала над собой усилие, поднявшись на ноги, отправилась проверить котелок. Ёмкость была полна древесного сока, начавшего уже выливаться наружу. Девушка ещё раз подавила в себе желание немедленно припасть к закопчённому помятому краю и отхлебнуть живительной влаги. Стараясь не глядеть в котелок, она перенесла его поближе к Воину и принялась разводить огонь. Достаточно было нескольких искр, вылетевших из-под ударившего по камню ножа, чтобы сухие корешки вспыхнули.
