"Интересно, — подумала она, гордясь тем, что справилась так быстро, — я уже достаточно одичала, чтобы сойти за лесную жительницу?".
"А, учитывая, что не умывалась несколько дней, выглядишь соответствующим образом".
"Когда я выберусь из леса, первым делом приму ванну!".
Девушка ждала убийственного комментария, но Сомнение никак не отреагировало на эту мысль. Обрадовавшись, что избавляется от дурной привычки, она добавила вслух:
— И только попробуй испортить мне мечту!
Котелок, водружённый на горящие жарким пламенем куски высохшего холма, нагрелся очень быстро. Жидкость забурлила, на глазах превратившись из мутной в прозрачную. Исходивший от неё в процессе закипания пар не отличался изысканными ароматами, и Милена решила снять котелок с огня, только когда они полностью исчезли. Костяные трубочки исчезли вместе с остальными вещами дикаря, а пить хотелось просто невыносимо. Да и раненого нужно было как-то напоить. Девушка попробовала приложиться к краю ёмкости, но обожгла губы и неудачно толкнула котелок. Со дна поднялась красноватая взвесь, мигом замутившая драгоценную влагу.
Милена с трудом дождалась, когда жидкость вновь станет прозрачной. Котелок к тому времени успел остыть, позволив, наконец, сделать первый глоток. Честно признаться, она ожидала худшего от прокипяченного древесного сока. Пересохшие губы и язык пощипывало, вкус напоминал лекарства, которыми её в детстве усердно потчевал лекарь Питер. От них тоже неприятно першило в горле и оставалось долгое противное послевкусие. Утолив жажду, девушка аккуратно передвинула котелок поближе к Воину и задумалась над тем, каким образом донести питьё до его иссушенного рта. У лекаря для этих целей был целый арсенал, включая маленькую ложку на длинной ручке, а ей предстояло решить задачу очень скромными подручными средствами.
"Итак, что у меня есть? Котелок, нож и камень. С камнем всё понятно сразу. Котелок уже задействован. Остаётся нож".
Она взяла в руку тяжёлый клинок, и почти сразу же догадалась, как его можно использовать. Осторожно наклонив котелок, Милена опустила клинок в отвар древесного сока, добившись, чтобы жидкость заполнила длинный желобок вдоль лезвия. Наклонив нож над почерневшими растрескавшимися губами раненого, она вылила питьё ему в рот. Понадобилось много раз повторить эту процедуру, прежде чем жидкость смочила пересохшее горло, и дикарь смог сделать первый судорожный глоток. Скоро ему стало недостаточно тех капель, которые стекали с ножа, раненый жадно тянул вперёд губы, и девушка стала беспокоиться, что в какой-то момент он приподнимет голову и наткнётся на лезвие. Пришлось зачерпнуть ладошкой. Казалось, Воин никогда не сможет напиться, отвара над слоем осадка осталось совсем мало, а раненый всё тянул и тянул губы, ожидая новой порции питья.
— Извини, — виновато произнесла Милена, — это, скорее всего, пить нельзя. Но как только ёмкость вновь наполнится, я приготовлю ещё.
Она выплеснула содержимое котелка на землю и уверенным движением рассекла несколько крупных корней на ближайшем холме. Сок полился рекой, и вскоре котелок вновь отправился на огонь. Добытая таким образом жидкость прекрасно утоляла жажду и, что совсем удивительно, голод. Дикарь выпил почти целый котелок и только тогда успокоился. Кожа на его лице потеряла бледность, дыхание выровнялось, дав основания, как говаривал Питер, для благоприятного прогноза. Не зная, когда раненый снова захочет пить, Милена добыла ещё один котелок древесного сока и поставила его в догоравший костёр. Она поленилась подкинуть новых дров, понадеявшись, что даже угасающее пламя сможет достаточно нагреть жидкость.
Избавившись от забот, девушка прилегла около костра, только сейчас обратив внимание на изменившееся небо. Оттуда лился пронзительно синий свет, окрашивая все предметы вокруг в голубоватый оттенок. Только огонь сопротивлялся этому, распространяя на окружавшее его пространство горячие цвета пламени. Судя по ощущениям, сейчас уже был вечер, но темнее не становилось. Наоборот, небо светилось всё ярче, наполняя лес фантастически красивым сиянием. Потрясающее зрелище завораживало, невольно вызвав восторженную улыбку на лице. Ничего прекраснее Милена в своей жизни ещё не видела.
Впечатление портил лишь серый лоскут над засохшим холмом. В ярком сиянии он выглядел как торчащая вершиной вниз глыба камня. Глядя туда, девушка вдруг вспомнила озеро из пыли, контуры которого очень напоминали очертания серой глыбы. Потихоньку она начала догадываться, где находится, и почему небосвод над головой выглядит так, словно это расписной купол огромного шатра. Каким-то непонятным образом она вместе с Воином попала в место, проклинаемое во всех проповедях преподобного отца Иакова. Место, которым пугали с раннего детства, место, которого боялись все от мала до велика. Здесь вечно должны были скитаться неприкаянные души самых закоренелых грешников, не находя себе ни пристанища, ни защиты от полчищ алчущих демонов, прислуживающих Сатане — исконному Врагу рода человеческого.
— Кажется, я поняла, — произнесла вслух Милена. — Я уже умерла. Я даже не заметила, как умерла. И дикарь вместе со мной. Наверное, он вёл более грешную жизнь, поэтому не заслужил ничего кроме страданий и мучений.
Глава 5.
