обратно в номер. Можете отдыхать. На рассвете за вами зайдут. Дверь и окно будут охраняться, так что не делайте глупостей.
— Меня, потом, куда?, — глядя в угол, мрачно поинтересовался Ладвиг. — В подземелья Ангельского Моста? Развлекать публику на пару с демоном?
— Какая осведомлённость. — удивился офицер. — Вы, оказывается, неплохо поработали в качестве дознавателя. Так знайте, что обвинённых в государственной измене туда не отправляют с тех пор, как один из заговорщиков вздумал выкрикивать лозунги, оскорбительные для правящей династии. Его светлости это очень не понравилось. В обычную тюрьму я не стану вас сажать. Доступ туда очень легко могут получить люди архиепископа Берхарда. Следствия по делу гибели двух его представителей избежать вряд ли удастся. Скажу честно, мы не заинтересованы в том, чтобы поставлять чернорясникам свидетелей. Поэтому вас придётся отправить туда, куда остгренцские ищейки просто так не проникнут. Там вы послужите на пользу стране, а заодно искупите свою вину.
Утром, под конвоем двоих агентов Тайной Службы, Ладвиг пустился в обратный путь. Его личные вещи тщательно проверили, но ничего не забрали. Вернули даже рапиру.
— На дорогах бывает неспокойно, — объяснил своё решение офицер, — надеюсь, у вас хватит ума, чтобы не создавать лишних проблем. Попытка бегства будет считаться дезертирством. Думаю, не нужно напоминать, что в таком случае вам грозит?
Сначала сержант решил, что они направляются в Энгельбрук, но, не доехав до города, конвоиры выбрали дорогу, ведущую в сторону Озёрного замка. Никто из агентов на вопросы по поводу конечной цели путешествия не отвечал, поэтому оставалось только догадываться, куда они направляются. Подозрения подтвердились, когда всадники свернули на малозаметную тропу, по которой совсем недавно Ладвиг, брат Йохан и Эгон возвращались из владений егермайстера Манфреда.
"Только я в живых и остался, — подумал сержант. — Надолго ли? Слова о том, что здесь придётся искупать вину, вряд ли способны обрадовать".
По пути они нагнали конюха, перегонявшего небольшой табун молодых лошадей. Лошадки были совсем неказистые, явно не годившиеся под седло. Впрочем, и для крестьянской работы, требующей силы и выносливости, тоже.
"Интересно, кому понадобились эти отходы конезаводства?, — удивился про себя Ладвиг. — …Если вдуматься, так у меня с ними много общего. Тоже отбраковали, как непригодного".
Конвоиры сдали арестанта охранникам и сразу же повернули обратно.
— Славный жеребец, — сказал пожилой егерь, похлопывая Фитца по шее. — Такого грех на мясо пускать. В нашу конюшню определим.
— Вы, уж не обижайте коня, — Ладвиг отвёл глаза, ставшие вдруг влажными. — Он морковку любит. Побалуйте, иногда…
— Отчего ж не угостить. Поделимся. Меч у тебя, какой интересный. Старинный, сразу видать. Сдать придётся. Тут не положено с оружием находиться.
— У вас здесь арестантская рота?, — вздохнув, спросил сержант.
— Не совсем, — уклончиво ответил егерь. — У многих нелады с законом, не без этого. Все будут находиться на казарменном положении. Увольнительных не предвидится, и не мечтай. Даже писем писать не дозволяется. Так что, если есть у тебя краля, парень, то забудь о ней и не вспоминай больше. Коня своего, может, и увидишь, а её вряд ли.
— Всё, что вы сказали, очень точно описывается словом "тюрьма".
— Не совсем. Скорее, особое воинское подразделение.
— Неужто кавалерийское?, — язвительно поинтересовался Ладвиг. — Перед нами сюда табун таких кляч пригнали, что без слёз не взглянешь.
— Нет, — засмеялся егерь, — этих на прокорм вашим напарникам определили.
— Каким напарникам?
— Ох, и болтать, ты горазд. По секрету скажу тебе, что создаётся здесь новый род войск. Для врагов будет пострашнее любой кавалерии. Понял? Ступай в караулку для досмотра. Там и меч сдашь.
Стараясь не смотреть, как егерь уводит с собой Фитца, сержант направился в сторону караульного помещения. С обеих сторон дверь подпирали двое молодых людей угрюмого вида. Смерив его недружелюбным взглядом, они остались на своих местах, даже не попытавшись расступиться. Один из них сплюнул Ладвигу под ноги и гнусаво процедил:
— Куда прёшь? За нами держись.
Ничего примечательного, если бы не одинаковые конверты в руках у каждого. Приглядевшись, можно было заметить на бумаге оттиск герба графа Фридхелма.
"Может, подраться напоследок?, — подумал сержант, окидывая наглецов оценивающим взглядом. — Жаль, что у них мечей с собой нет. Не привык я нападать на безоружных".
Не желая видеть перед собой глумливые лица, он отвернулся и стал смотреть, как охранники закрывают ворота за выехавшими из Озёрного замка
