перейти на бег и рвануть отсюда куда подальше.
— Это вам не камушки из тряпочек метать, — сказала им мама, видимо продолжая начатый ранее разговор. — Здесь нужны крепкие нервы и самообладание.
— Как они, Трис?
— Для начала, неплохо. У меня, ведь, это тоже первое практическое занятие. Сейчас ребята немного передохнут, и тронемся в путь.
Возможности одного из парней мама явно переоценила. Едва носилки с отцом миновали рубеж, за которым ментальное воздействие "сторожа" возросло до максимума, как идущий впереди носильщик дико завыл сквозь зубы. Он начал выписывать ногами невообразимые пируэты и чуть не уронил носилки, не упавшие только благодаря моей поддержке. Понимая, что говорить ничего нельзя, я перехватил ручки носилок и сильно толкнул плечом парня, вынуждая его отступить в сторону.
— Спасите!, — заорал он во весь голос. — Я сейчас умру!
Не слушать это было невозможно. Сознание распознало слова, запустив, тем самым, процесс вербального мышления. Мне вдруг стало совершенно ясно, что дальнейшее продвижение по проходу неминуемо убьёт отца, которому и так осталось жить считанные мгновения. Возникло острое желание вернуться. Сейчас. Немедленно.
Я вдруг отчётливо осознал, что необходимо сейчас сделать и не стал сопротивляться наведённому страху. Нужно дождаться, когда поток панических мыслей достигнет максимума, потом он неминуемо ослабеет, и тогда станет легче восстановить контроль над своим сознанием. Это было не просто, ведь меня буквально трясло от противоречивых команд, которые мозг посылал мышцам, заставляя бежать со всех ног туда, откуда пришёл. Затем страх отступил, а я смог перейти к пассивному созерцанию окружающей действительности, сделав сначала один шаг вперёд, потом ещё один.
Никто этот порыв не поддержал, носилки за моей спиной качнулись, оставшись на месте. Оглянулся и в дрожащем свете факела увидел выпученные от страха глаза другого носильщика. Он был полностью дезориентирован, но не выпустил из рук носилки, и только за это ему можно было отдать должное. Я легонько потянул на себя рукояти, но парень не обратил на это никакого внимания. Требовалось хоть как-то вывести его из ступора, но самому мне было не справиться. Обеспокоенная состоянием отца мама склонилась над носилками и не могла видеть никаких знаков, которые я пытался ей подавать. Если сейчас позвать её вслух, то, мы оба оказались бы под воздействием излучателя.
Сознание, полностью лишившееся облачённых в словесную форму мыслей, с жадностью вбирало в себя свет, звуки и чувства окружающего мира. Я слышал, как учащённо колотится мамино сердце, как хрипло дышит парень-носильщик, как сместился кровяной сгусток в ране отца, и кровь стала толчками выплёскиваться из перебитой вены. Я сконцентрировался на маме и почувствовал её мысли. Она была во власти наведённого страха и боялась, что отец не перенесёт транспортировки, а малейшее движение носилок его убьёт. Прикоснувшись к её сознанию, я и сам получил слабый ментальный удар от "сторожа", но легко с ним справился, и принялся успокаивать маму.
Отчасти это получилось, но ей нужен был какой-нибудь толчок, чтобы окончательно сбросить с себя оцепенение. Наши умы соприкасались, и мне удалось увидеть в её сознании спрятанное очень глубоко сожаление по поводу того, что она так и не решилась родить ещё одного ребёнка. Немедля ни мгновения, я мысленно воспроизвёл отчаянный младенческий плач, и это сработало. Мама вздрогнула, удивлённо посмотрела на меня, и по её глазам стало ясно, что она окончательно сбросила с себя пелену наведённого страха. Я кивком указал ей на парня и легонько дёрнул носилки, дав понять, что нам нужно идти…
— Спасибо тебе, Берхард, — устало произнесла мама, — когда коридор страха остался позади, и мы смогли немного передохнуть. — Даниель может тобой гордиться.
— Как он? По-прежнему без сознания?
— Да. Ты уверен, что кровотечение действительно возобновилось?
— Не знаю. Мне так показалось.
— Это объясняет его нынешнее состояние. Надо спешить. — мама похлопала по плечу парня-носильщика и сказала. — Поднимайся, Генри, мы идём дальше.
— Там такое же… будет?, — тоскливо спросил парень.
— Нет, — твёрдо пообещал я. — Но коридор впереди очень извилистый. Твоя силёнка нам пригодится.
Путешествие по подземному проходу с носилками в руках вымотало меня до предела. Устал даже привычный к тяжёлой работе здоровяк Генри, ведь ему приходилось выносить основную нагрузку. Отец так и не приходил в сознание, и это заставляло нас ускорять шаг, чтобы добраться до регенерационной камеры как можно быстрее.
Мы вышли из подземного прохода, когда солнце уже скрылось за вершинами гор. На площадке перед спуском в долину горел костёр, возле которого сидел Клаус. Увидев нас, он не стал задавать лишних вопросов и сразу же сменил меня в качестве носильщика. Мама взяла в руки горящие сучья из костра и пошла вперёд, освещая дорогу. По пути я коротко рассказал Клаусу о нападении бандитов на пещерное поселение.
