— Всё вы понимаете, святой отец. Ваш приют находился под наблюдением со вчерашнего дня, и каждый человек, покидавший его стены, нами задерживался и допрашивался. Местные жители сообщили, что подземных коммуникаций в этой части города нет. Какой отсюда следует вывод? Бунтовщики до сих пор находятся в здании. Вы сейчас пойдёте к ним и примените всё своё красноречие, чтобы они поняли, что сопротивляться не имеет смысла. Им всем сохранят жизнь и отправят обратно на родину. Думаю, что вам, как и мне, не доставит удовольствия наблюдать за бессмысленной гибелью людей.
— Я пока отдам распоряжения персоналу, — дрогнувшим голосом произнёс священник и повернулся ко мне. — Берхард нужно обязательно взять перевязочный материал.
В первый момент я удивился, ведь две наполненные бинтами корзины стояли в паре ярдов от отца Готтарда, и он не мог их не видеть. Потом, когда я заметил, как исказилось, словно от боли его лицо, то понял, что священник не хотел демонстрировать перед чужаками свои чувства.
— Не хотите идти сами, тогда отправьте мальчишку, — посоветовал рыцарь без герба. — Мне всё равно, кто пойдёт к бунтовщикам в качестве парламентёра. Но, помните, если они не выйдут сами, я передам командование барону Арману, а он ни с кем церемониться не станет. Тем более что к вам, святой отец, у него успела возникнуть стойкая неприязнь. Так вы сделаете так, как я сказал?
— Да, — покорно кивнул отец Готтард.
Возникло предчувствие, что покинув сейчас приют, я очень долго не смогу туда вернуться. В моей келье остались лежать информаторий и браслет, которые не хотелось оставлять без присмотра надолго.
— Вы сказали, что нужно принести бинты, святой отец, — напомнил я священнику. — Мне не составит труда вернуться в больницу и собрать всё необходимое.
— Благодарю тебя, сын мой, — ответил он. — Если встретишь кого-нибудь из недавно поступивших раненых, передай им слова… Простите, господин рыцарь, вы так и не представились…
— Вам моё имя ничего не скажет, — ухмыльнулся рыцарь без герба, — к тому же я отрёкся от своей семьи и более не ношу родовой герб. Бунтовщики должны помнить битву, в которой наголову были разгромлены. Пусть знают, что будут арестованы командиром кирасирской роты, действовавшей против их войск на правом фланге.
Взглянув на большие солнечные часы перед зданием, рыцарь без герба добавил:
— Сейчас должны дать сигнал малого колокола после первого полуденного звона. До второго сигнала у бунтовщиков время есть обдумать моё предложение.
— А что будет потом?, — спросил я.
В ответ рыцарь без герба улыбнулся одними уголками губ и ничего не сказал.
Первым делом я посетил свою келью, намереваясь забрать из сундука браслет и информаторий. Тяжёлый шар на подставке взять с собой так не решился, поэтому просто сунул в дальний угол комнатки, подперев им расшатанные доски пола, да ещё и привалил сверху всяким хламом. Браслет можно было надеть на руку, но так он привлёк бы к себе внимание, а этого мне не хотелось. Поразмыслив, закрепил его на щиколотке левой ноги и поверх туго обмотал бинтом. Получилось не ахти как изящно, но балахон скрывал повязку от посторонних глаз. Только после этого отправился в старый винный погреб.
Скрипучая совсем рассохшаяся лестница уходила вниз почти вертикально до самого подвала. Хорошо, хоть, строители гостиницы предусмотрели естественное освещение в виде большого люка на крыше здания. На моё счастье, он был открыт, иначе, здесь легко можно было оступиться и переломать себе все кости при падении.
"Засевших внизу людей, иначе, как измором, взять не получится, — думал я, когда под ногами перестали скрипеть ветхие ступени, — они настроены решительно, и едва ли выйдут сами, даже если им пообещали сохранить жизнь".
Дальнейшее продвижение могло стоить жизни. Нужно было предупредить о том, что я не враг.
— Это я, Берхард! Отзовитесь кто-нибудь!
Из-за двери винного погреба послышался шёпот:
— Ты один?
— Да.
— Подойди ближе.
Дверь приотворилась, высунувшаяся оттуда рука схватила меня за плечо и одним движением зашвырнула внутрь. Через мгновение дверь снова захлопнулась.
В старом винном погребе было совсем темно, но я почувствовал, что меня со всех сторон обступили люди.
— Он действительно похож на нашего лекаря, — произнёс кто-то, предварительно пройдясь пальцами по моему лицу. — Рассказывай, что там происходит.
Не вдаваясь в подробности, я поведал им об обыске, учинённом вооружёнными людьми в приюте, и о том, что лежачих раненых вынесли из
