– Да пошёл ты!..
– Во-во, лаяться вы все мастера! Поди, уж бутылку зарядил для храбрости, ханыга! А и гляжу, нос красный.… Мороз – Красный нос… Тут дети кругом, а он лыка не вяжет… Нет, какого дурака они нынче нарядили?.. Умный разве станет щёки малевать и перед ребятишками выкамаривать… Нет, тебя спросили, докладай: кто и откуда?
– Кто тут меня потерял? – в сивушном облаке опять явился Кеша Чебунин. – Что за шум, а драки нету?.. А-а-а, это ты шумишь… дядя Сэм. Не сидится тебе в Америке, вынюхиваешь? Займи-ка на бутылку, Аверьян. У тя же деньжищ, что у дурака махорки.
– Ты вначале со своей бабой разберись… комуняка-вояка!
– Да-а, у тебя, Аверьян, в Крещение снега не выпросишь. Но, однако, допляшешься, буржуйское отродье, холуй американский, – выругался осерчалый Кеша. – Мы, коммунисты, вожжи в свои руки возьмём, тебя, мироеда, к ногтю прижмём.
– Я, между прочим, тоже коммунист, и такие посты занимал, какие тебе не снились.
– Жлобина ты, не коммунист. Я же о тебе ещё при Советах сочинил, помнишь: ежли ты коммунист, но ворюга и жлоб, Сталин встанет из гроба и даст тебе в лоб!
– Сгинь, пьяная харя! – выругался Аверьян.
Когда Кеша, матюгнувшись, отчалил, ехидный мужик опять пристал к Деду Морозу:
– Кто такой будешь?
Дед Мороз смачно плюнул Аверьяну под ноги, а Емеля, отложив гармонь, вспетушился, пошёл на мужика вздыбленной грудью:
– Тебе же русским языком сказано: Дед Мороз… Или ты по-русски не бельмесишь? Может, на идише[129] сказать?.. Могу…
– О! – Касьян поднял кверху когтистый палец. – Юдофобия, статьёй запахло…
Дед Мороз разозлился:
– Ты на арапа-то не бери, не на тех нарвался. Дед я!.. Мороз Иваныч!.. – Дед прокричал, округлив раздражённые побелевшие глаза.
– Дедушка, говоришь?.. Морозов? А мы это счас проверим. Следственный эксперимент… Знаем мы вас, прощелыг… Дедушка Мазай и зайцы… Вот мы счас проверим, дедушка ты или бабушка. Счас мы тебя за вехотку-то подёргаем.
Аверьян Вороноф прошелестел сухим, недобрым смешком, оглянулся вокруг, вроде зазывая ребятишек посмотреть разоблачение, будто бесплатное кино, и прытко ухватил Деда Мороза за седую бороду. Взял Аверьян за чужую бороду эдак по-хозяйски, мастеровито, точно всю жизнь таскал народ за бороды, и с этой вредной работы ушёл на повышенную пенсию.
Ребятишки притаились, думали, опять постановка, как с Бабой Ягой, и гадали, где нынче смеяться. Аверьян потянул бороду, та не давалась, хотя на вид вроде ватная. «На американский клей присобачил, подлец!» – решил Аверьян и дёрнул шибче. Ан, нет, словно приросла. Дед Мороз покраснел… Кинулась на подмогу заплаканная Снегурочка, но дед мягко отстранил ее и сказал со вздохом:
– Нет, Аверьян любой русский праздник испортит. Всю плешь переест. Чего делать-то, Емелюшка?..
Тут Емеля быстро прошептал, дескать, по щучьему велению, по моему хотению… – и случился тихий взрыв – Дед Мороз на глазах оторопевших детей и взрослых истаял в синеватом дыму. Остался от деда лишь красный куль с гостинцами…
Аверьян попервости струхнул: уж не перегиб ли вышел, за который при Сталине… – и обмер с рукой, сжатой в кулак, откуда вместо ватной бороды жалобно топорщилась седая прядь. Вспомнилось Аверьяну дальнее: в ленинской ЧК на допросах, случалось, помирали бедолаги, за что, бывало, и карали. Не шибко карали, но хотя бы упреждали… Вот и сейчас, как бы чего не вышло… Но, быстро одыбав, остепенившись, Аверьян Вороноф кинул седые волосы на пол и яростно растёр каблуком.
– Поновее-то ничего не могли придумать, комики! Знаем мы эти фокусы… Тоже мне, иллюзионист, Игорь Кио…
Все замерли. Родители испуганно разобрали своих ребят и сгуртились подле двери, наладились бежать от греха подальше.
– Вечно вы всё испортите! – сквозь плач выкрикивала Снегурочка, размазывая краску по щекам и утирая протёкшие посиневшие глаза. – И откуда вы навязались на нашу шею!
– А тебя никто замуж не берёт, – засмеялся Аверьян, признав в Снегурочке библиотечную девушку Нюшу Гурулёву.
Снегурочка крутанулась юлой и с рёвом убежала в подсобку плакать.
– Нюра-дура, в лес подула, – подразнил её Аверьян на тутошний лад, – сено ела, нам велела… Ну что, толпа, приуныла?! Веселей, ребята! – и властно велел: – Без этого обалдуя с красным носом ещё веселей. Устарел!.. Дети счас телевизор смотрят – там грабят, убивают, дети нынче развитые, а он им: «в лесу родилась ёлочка…» От кого родилась, от верблюда?! Счас надо что-нибудь эдакое… цивилизованное. – Аверьян игриво повертел пальцами. – Как на Западе. Сколько можно отставать?!
Аверьян Вороноф, несмотря на дряхлые лета, вдруг омолодился, взял вожжи в свои долгие цепкие когти.
– Ну, дети, построились! Так, так… И ты, Матрёшка, вставай. Нынче дети по-английски чешут будь здоров, а ты всё «мама ссыла мне станы…» Построились… а теперь трусцой вокруг ёлки… и запели…
