печалятся: им больше делать нечего, профессии нету. Есть ещё писатели-душеведы, тем абы в пень колотить, день проводить, – лодыри несусветные… Вот и пусть на пару с попами о душе пекутся…
Глянул я в зал: депутаты, слитые в одно холёное, надменное, вельможное лицо, смотрели на меня стыло, не мигаюче, словно на допросе …эх, к стенке бы да пулю в лоб, черносотенец же… но я уже перетрясся, и, корявый, картавый, стал дерзко вещать:
– Российские власти, исполнительная и законодательная, коли не враги родному народу, обязаны понять: без возрождения в душах спасительных духовно-нравственных основ, выработанных нацией за десять веков, не будет возрождения России. Гениальный проект социально-экономического возрождения России породит более гениальное мошенничество, казнокрадство и мздоимство, в гнилом болоте которого сгинет даже самый благочестивый проект. Бешённые деньги, отсулённые казной на возрождение российского хозяйства, осядут в карманах «гениальных» чиновников и деляг, а мужику с серпом и молотом от капиталов достанется лишь пеньковая удавка, да и то, сам верёвку намыль, на мыло разорись. Спасут Россию – лишь спасённые души, а спасение лишь в любви к Вышнему и ближнему. Возрождение в душах нравственного света возможно лишь путём приобщения нации к небесным и земным идеалам добра и совести, воплощённым в народно-православном искусстве. А посему во власть должны прийти не просто професионалы, но люди, для коих великая честь – положить судьбу на алтарь народного счастья. За други своя не жалей живота… Российская законодательная власть, коли жаждет слыть народовластной, обязана исходить из идеалов Земского, Губернского, Всероссийского Соборов, равно представляя все сословия: дабы в парламенте рядом с чиновным, деловым людом заседали крестьяне и ремесленники с трудовыми мозолями, выдающиеся учёные, талантливые, глубинно народные писатели, художники и педагоги, – деятели, возлюбленные не властью и капиталом, а церковноприходским простолюдьем, ибо они честнее безбожников…
На закате речи, не глядя в листы, изможденным голосом изрек:
– В борьбе с коррупцией надо начинать с коррупции души…
На что председатель заверил:
– У нас в Законодательном собрании коррупции нет…
– Конечно, откуда у вас коррупция… – огласился я и позорно удалился, лишь заикнувшись, а речь и не молвивши.
Подумалось горько: «Оно и слава богу, ибо рече Господь: “Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас…”» Но позже раскаялся я в лютой неприязни к депутатам: чего же всех-то под одну гребёнку чесать?! Может, в Собрании и бескорыстные обитают, готовые последнюю рубаху снять и голому отдать?! Привыкли мы, простецы, даже в своих житейских бедах начальство ругать …вроде на то и начальство, чтоб его ругать… а может, начальство денно и нощно печётся о твоём благе, как приходской батюшка о спасении твоей души?!
Решительный бой
Мужичок, пьяненький, махонький, эдакая конторская тля, с кряхтением, сопением раздевается в прихожей; над мужичком зловеще нависает баба, подбоченясь, упёрши веснушчатые руки в крутые бока. Мужик заливает ей байку:
– Дуся, мужик бухой привалил домой и спрашивает бабу: «Скажи, милая, что у меня в правом кармане на букву «п». «Получка!» – гадает баба. «Нет, путылка… А что у меня в левом кармане на букву «а»?» «Аванс!..» – «Апять путылка…».
– Счас, пьяная харя, будет тебе и на «а», и на «п»!..
Мужик боязливо постреливает юрким глазом на гром-бабу, но хорохорится, напевает …вернее, мычит… в сырой, утиный нос:
– Это е-есть наш после-е-едний и реши-и-ительный бо-о-ой!..
Тут гром-баба решительно, по-мужичьи широко отмахнувшись, потчует мужика звонкой затрещиной; тот осаживается на костистый зад, и, уткнув горькое лицо в колени, плачет.
Баба круто разворачивается и уходит на кухню, где досадливо бренчит, гремит посудой, хотя, нет-нет да и, замирая, прислушивается: чего мужик творит? Потом, не удержавшись, снова идёт в прихожую, где мужик горестно сидит на полу.
– Зарекался же не пить! – бранит мужа. – Или коза зарекалась в чужой огород не лазить…
– Дуся, какая коза, какой огород?! Сёдни хозяин велит: «Вася, заводи чёрную бухгалтерию. От налогов будем спасаться…» А я говорю: «Григорий Давидыч, я так не могу». «Почему?» – спрашивает. Отвечаю: «А мне совесть не дозволяет. У меня совесть есть…» «Совесть?! – смеётся, сволочь. – Ну, Вася, – говорит, – будешь в мусорных контейнерах ковыряться со своей совестью. Совок…» «Я – не совок, – говорю, – хотя и не против советских людей. Я – православный, и грех на душу не возьму…»
