Эсми.
Он еще некоторое время лежал в ее объятиях, вздрагивая, и изо всех сил старался держать глаза открытыми, желая видеть, что он здесь — здесь и сейчас.
— Я думала о Келлхусе, — сказала Эсменет, когда его дыхание выровнялось.
— Он тебе снился? — вяло поддразнил ее Ахкеймион.
Он пытался заставить голос звучать спокойно.
Эсменет улыбнулась.
— Вовсе нет, дурачок. Я ска…
ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?
Визжащий голос, резкие, отрывистые фразы…
— Извини, — произнес Ахкеймион, неловко рассмеявшись, — что ты сказала? Я, должно быть, заснул…
— Я сказала, что просто подумала.
— О чем?
Ахкеймион почувствовал, что Эсменет вздернула голову, как делала всегда, когда пыталась выразить словами нечто, ускользающее от нее.
— О том, как он говорит… Ты не…
Я НЕ ВИЖУ.
— Нет, — прохрипел Ахкеймион. — Никогда не замечал.
И зашелся кашлем.
— Вот что получается из-за того, что ты все время сидишь с подветренной стороны костра, в дыму, — сердито сказала Эсменет.
Ее традиционный упрек.
— Старое мясо лучше есть прокопченным.
Его традиционный ответ. Ахкеймион вытер пот, норовящий попасть в глаза.
— Как бы то ни было, Келлхус… — продолжала она, понизив голос.
Ткань палатки была тонкой, а в лагере находилось слишком много людей.
— Все принялись шептаться о нем, из-за битвы и из-за того, что он сказал принцу Саубону, и мне вдруг пришло в голову…
СКАЖИ МНЕ.
— …перед тем как уснуть, я подумала, что почти все его слова, это… ну, то ли далеко, то ли близко…
Ахкеймион сглотнул и с трудом выдавил:
— Что ты имеешь в виду?
Ему хотелось помочиться.
Эсменет рассмеялась.
— Я сама толком не понимаю… Помнишь, я рассказывала, он однажды спросил меня, каково это — быть шлюхой? Ну, в смысле, спать с незнакомыми людьми. Когда он говорит так, кажется, будто он близко, так близко, что аж не по себе делается, — до тех пор, пока не соображаешь, какой он честный и скромный… Тогда я подумала, что он просто еще один пес, которому приспичило…
ЧТО Я ТАКОЕ?
— Говори по существу, Эсми…
Обиженное молчание.
— А в другие разы, когда он говорит, кажется, будто он далеко, так далеко, что прямо дух захватывает. Будто он стоит на высокой горе и видит оттуда все, ну, или почти все…
Эсменет снова умолкла, и по длине паузы Ахкеймион понял, что задел ее. Он почувствовал, как она пожала плечами.
— Все остальные говорят откуда-то из середины, а он… А теперь еще и это — он увидел то, что произошло вчера, до того, как оно произошло. С каждым днем…
Я НЕ ВИЖУ.
— …он словно бы говорит еще чуть ближе и чуть дальше. Мне от этого… Акка! Ты дрожишь! Тебя же трясет!
Ахкеймион судорожно втянул воздух.
— Эсми, я н-не могу здесь оставаться.
— Ты о чем?
— Это место! — выкрикнул Ахкеймион. — Я не могу здесь оставаться!
— Тс-с. Все будет хорошо. Я слышала, как солдаты говорили, что завтра мы тронемся в путь. Подальше от мертвецов, чтобы не начались болезни
