Глава 19,
из которой доносится знаменитое: «Мы от роду русского!»
Рано утром к частоколу, окружавшему варяжский лагерь, подъехала делегация ромеев – целая толпа магистров, патрикиев и прочих мандаторов, разодетых как на парад. Сопровождение из экскувитов блистало не меньше.
Для послов в частоколе прорубили достаточное отверстие, и те пролезли на стоянку, пугливо озираясь. Варяги молча расступились, образуя живой коридор к княжескому шатру.
Процессия отважно двинулась на переговоры. Впереди шагал личный посланник базилевса Лев Малеин, протоспафарий из ведомства логофета дрома, ответственного за внешние сношения империи. Малеин вышагивал в красно-зеленых одеждах, положенных ему по чину, а на груди его побрякивала золотая цепь.
– Олег, – сказал великий князь, не поворачивая головы, – скройся с глаз! Не нужно, чтобы тебя видели с нами. Достаточно и того, что вчерашняя «лягушка» упрыгала... веры ему, может, и не будет, но кто его знает? Скройся!
Сухов спрятался за спины товарищей, а Халег Ведун поманил к себе толмача из херсонитов, густо обволошенного, остролицего типчика. Тот подсеменил, безостановочно кланяясь.
– Его величество базилевс шлет архонту Халегу свои приветствия, – величественно начал протоспафарий, – и выражает кроткое недоумение: зачем храбрым русам потребовалось нарушать мир?
Толмач торопливо нашептал перевод.
– Я к твоему базилевсу, – мрачно проговорил Халег Ведун, – то ли дважды, то ли трижды послов засылал. И что? Все разы они зря прождали по месяцу и отбыли назад – базилевс так и не соизволил принять их. А я хотел с ним ряд заключить, ряд мира и любви!
Протоспафарий тонко улыбнулся:
– Ты должен понять, архонт... Базилевс не по злой воле заставлял так долго ждать твоих послов – того требовал обычай...
– Плевать мне на обычай! И забудем дела посольские. Теперь я сам прибыл сюда и не уйду, пока мы с базилевсом не урядимся.
– Это твое последнее слово, архонт? – пропел посланник.
– Предпоследнее, – буркнул князь. – Надо будет еще кое-что исполнить... Ваши люди зарезали сына великого князя Ингоря, и мы требуем по Правде своей отплатить за это непотребство.
– Сколько ты просишь? – деловито спросил понятливый протоспафарий.
– Немного. По двенадцать фунтов серебра на каждую скедию...
– Так у тебя их пятьсот! – ужаснулся посланник.
– ...И паруса новые, – невозмутимо продолжил Халег. – Для русов – шелковые, а для славинов – из крепкого холста. Все, разговор окончен.
– Я немедленно донесу до ушей базилевса твои слова, архонт, – поклонился протоспафарий и отбыл восвояси.
Подождав, пока тот скроется, Олег Сухов приблизился к великому князю и поклонился.
– Что скажешь? – обратился к нему Халег. – Согласятся они?
– Думаю, согласятся, – сказал Сухов, обдумывая каждое слово, – ежели ты, княже, последуешь моему совету... Не гневись только и не сочти слова мои за неподобающую смелость.
– Говори, говори... – проворчал князь.
– Знаю, что удержать воинов сложно, и молодцы твои уже прошлись по предместьям Миклагарда. Прикажи только, чтобы гридь твоя не трогала церкви здешние и монастыри. Это расположит к тебе ромеев.
– Думаешь? – сказал Халег с сомнением.
– Уверен. Их очень удивит то, что варвар щадит святые для них места.
– Ладно, не тронем храмов Распятого... – князь усмехнулся с хитринкой. – У меня тоже есть одна задумка, чтобы их... того... расположить.
– Какая же?
– Увидишь. Ну, все, топайте к своему базилевсу. Он, наверное, вас обыскался уже!
Собравшаяся «чертова дюжина» вежливо посмеялась и двинулась вон, через пролом в частоколе к лошадям своим.
Олег спустился с вала и удивился – повсюду трудились варяги и славины, работая лопатами и ломами. Они срывали бугры и заравнивали ямы, трамбовали грунт тяжелыми обрубками бревен и засыпали овраги. Что за притча?
– Чего это они? – полюбопытствовал Фудри, влезая на коня.
– Знать бы, – буркнул Турберн. – Хитрит Халег, старый лис!
– Все тут? – нетерпеливо обернулся Клык. – Вперед!
Отряд поскакал между «дорожных рабочих», пока не въехал на пустынные улицы селения. Дома стояли брошенными, вокруг царило безмолвие,
