Каспийские просторы радовали покоем. Хазри задувал, колыша изумрудные валы с белой оторочкой пены, и наполнял паруса.
Лодья была тесна для сотни крепких парней – приткнуться негде, но Олег нашел себе местечко – устроился у борта в самом носу, на мягкой скатке запасного паруса.
Он сидел, разнеженно жмурясь, и тупо отдыхал, как кот, наловивший мышей.
Пончик сидел рядом на корточках – отдыхал от трудов праведных. Все утро он накладывал швы раненым, менял им повязки, поил маковым настоем.
Олег зевнул и спросил:
– О чем задумался, детина?
Шурик улыбнулся стеснительно и сказал:
– Ты не поверишь – о происхождении русского народа.
– Во! – удивился Сухов. – И что ж тебя подвигло на подобные размышления?
– Бытие, – ухмыльнулся Пончик и кивнул на палубу лодьи, где сидели и лежали варяги. Князю выделили место на корме, на сложенном вчетверо ковре, и Клык спал, задрав кверху бороду и издавая громовой храп.
– Я тут кое с кем познакомился, пока первую помощь оказывал, – продолжал Шурик. – Вон, гляди, тот, что у мачты, «лицо кавказской национальности». Его зовут Тагаур, сын Ира, он из асов. Был узденем, то бишь воеводой у касожского князя Алэджа. А вон, рядом с ним, тоже черный, с тремя косичками. Это Геза, сын Тотоша, мадьяр. А там, рядом с кормщиком, видишь?
– Который щит чинит? – уточнил Олег.
– Он самый. Это Шад, сын Имака, куман, иначе – половец.
– А чего он блондинистый такой? – удивился Сухов.
– Так потому и половец! От слова «половый», соломенный то есть.
– Понятно... И когда ты только успел их всех упомнить?
– Ну, так... – хмыкнул Пончик полыценно и продолжил с еще большим энтузиазмом: – А вон Пуреш, сын Чекленера, он был азором, выборным вождем в племени арису... Наверное, это летописная эрьзя. А то – Исавар, сын Баттхара, алан из Магаса, служил у нас, в Тмуторокане, теперь он у Клыка в дружине. Представляешь? И все они – варяги!
– Открытие сделал, – фыркнул Олег. – Ты б меня лучше спросил, я бы тебе то же самое сказал... Знаешь, что такое «варяги»? Это – «морские люди».
– То есть пираты... – заметил Пончик с ехидцей.
– Типа того, – легко согласился Сухов. – Они... то есть мы, вроде рыцарского ордена. Или какого-нибудь Берегового братства. Принимаем всех, годных к строевой службе... Только вот комиссию пройти не проще, чем в отряде космонавтов. И учебка еще... Не, тут параллели не срабатывают. Сам посуди – писаных уставов нет. Присягу мы князю-конунгу даем, но почему его слушаем? Не потому, что он чином повыше, а потому, что князь – первый среди лучших, ему-де сами боги помогают.
А знаешь, что самое поразительное? У князей очень маленькие дружины. Пятьсот человек – это уже очень много, а тысяча – так вообще. Но эти мелкие гриди города берут с наскоку, королей гнут!
– Ничего... – протянул Пончик с грустной улыбкой. – Скоро тут все повступают в новые производственные отношения, установят феодализм с человечьей мордой, всякое княжье во вкус войдет, станет командиров за взятки назначать. И придет вашему братству кирдык...
Олег хмыкнул и сказал лениво:
– На мой век хватит...
Он полюбовался добытым скимитаром и принялся любовно чистить блестящий металл. Неожиданно его вниманием завладел самый незаметный член экипажа – толмач Саид. Тот впал в беспокойство, засуетился, поглядывая на солнце, и вытащил драный молитвенный коврик. Постелил, стал на колени и принялся поклоны отбивать в сторону Мекки.
Вот вам пример эволюции веры, подумал Олег. Иудеи, христиане и мусульмане верят в одного и того же бога, только с разных позиций. Можно ли говорить, что христианство устанавливает единобожие? Говорить можно, а на деле целый пантеон – Бог Отец, Бог Сын, Дух святой. Богородица. И Сатана – чем не бог зла? Плюс двенадцать апостолов, плюс легион святых и угодников. Святой Илья на небесной колеснице разъезжает, изображая громовержца, Святой Петр, по слухам, вахтером при райских вратах состоит... Прав был Фома – верую, ибо абсурдно. А вот Мухаммад избавил новую веру от парадоксов. У него все четко – нет бога, кроме Аллаха, и он – пророк его. И точка. Иисуса-Иссу он уважает, но лишь в пророки записывает.
Может, и ему, Полутроллю, обрезание сделать? И кланяться Аллаху по пять раз на дню?
Олег усмехнулся. Иногда ему видятся прохладные и гулкие нефы храма Божьего, с россыпью свечей, с пением псалмов за кадром – то ли в кино такое видел, то ли из детства воспоминание, когда с бабушкой Феней в церковь на Пасху хаживал. И это находит некий отклик, будит что-то в душе. А вот мечеть для него чужда.
