Надеемся, читатели простят нас, если мы не станем в деталях описывать каждый день жизни четырех друзей, историю которых мы намерены рассказать. Убеждены, что обсуждение подробностей, бесчисленных, словно песчинки в пустыне Сантра, будет скучным и бессмысленным, а вот тщательный их отбор окажется интересным и познавательным. Пожалуй, совершенно излишне рассказывать нашим читателям, как именно удавалось Сахри находить подходящую прачку, или как выбирал Пэл надушенную бумагу, на которой писал послания своей любовнице, или о том, как заботился о своих сапогах Айрич, дабы они не пропускали воду в дождливую погоду, или о разминке Тазендры перед утренними упражнениями со шпагой.
Однако приходится признать, что время от времени подобного рода незначительные детали могут оказать существенное влияние на дальнейшее развитие событий. И когда такое случается, мы с большой неохотой исправляем то, что уже написано. Но чаще всего мы не тратим драгоценные минуты на пустяки, а устремляемся вперед, вперед, всегда вперед, как сказала бы Андантра, и пусть отставшие сами заполняют пробелы.
Посему мы считаем своим долгом признаться в допущенной ошибке: мы не упомянули, что Кааврен каждый день некоторое время проводил в Императорской библиотеке дворца. Ему пришло в голову, что раз уж у Пэла есть свои секреты, Айрич склонен предаваться философским размышлениям, а Тазендра с удовольствием играет в азартные игры и пьянствует, дожидаясь, пока представится случай прославить себя и свою шпагу, то ему, Кааврену, если он хочет чего-то добиться в жизни, необходимо покончить с собственным невежеством.
У его обедневших родителей едва нашлись средства, чтобы послать сына в школу, где он научился читать и считать вместе с детьми из Домов Валлисты и Криоты. Скудного образования явно не хватало, поэтому Кааврен и постарался так организовать свое время, чтобы посвящать каждый день одной из пяти нижеследующих категорий: магические и естественные науки, история, философия, книги-написанные-для-исполнения и книги-написанные- для-обычного-чтения.
Дело в том, что, приступив к своим занятиям, словно пчела, перелетающая с цветка на цветок, он, естественно, встречал разных служителей библиотеки. В библиотеке Каффисса, занимавшей первые три этажа южной четверти Крыла Атиры, трудились только атиры, которые вели себя с Каавреном с холодной вежливостью и некоторой опаской, поскольку любой внимательный наблюдатель видел, что под благожелательным выражением лица тиасы скрывается вспыльчивый нрав. В залах Серебряной библиотеки, расположенной вне дворца, но рядом с Крылом Лиорна, были одни историки-лиорны, готовые в любой момент поспешить на помощь, часто проявляя такое рвение, что Кааврен, оказываясь погребенным под множеством рекомендаций, уточнений и поправок, абсолютно терялся.
Однако в Библиотеке Зарики, в полуподвальном этаже Императорского крыла работал невысокий пухлый человек по имени Рикардо, выходец с Востока. На лице у него имелось гораздо больше волос, чем на макушке, – что нередко встречается у людей его недолго живущей расы. Он ходил, переваливаясь, словно какой-нибудь представитель фауны Желтой реки, а кончик языка постоянно находился между зубами с правой стороны челюсти. Однако именно в нем Кааврен нашел надежный источник информации – точнее, фонтан, который при легком давлении, иными словами, малейшей провокации, начинал извергать такие могучие потоки знания, что тиасе начинало казаться, что он вот-вот утонет.
В те времена философия Феникса высоко ценилась среди других разделов знания, однако правление атиры закончилось совсем недавно, а Дом Атиры никогда не проявлял интереса к областям науки, не имеющим практического применения. Кстати, точно так же представителей Дома Дракона совершенно не занимает то, что не может быть использовано для колющих и режущих ударов. В результате бедный Рикардо оказался почти лишенным общения с посетителями. Вот почему он радовался каждому визиту Кааврена.
Вряд ли стоит объяснять, что это знакомство очень многое дало юному тиасе. По природе своей Кааврен был склонен быстро переходить от книги к книге и от одной мысли к следующей – без всякого порядка или метода; а человек с Востока продемонстрировал качества, характерные для тсалмота, – атаковал каждую проблему одновременно с разных сторон и никогда не отступал, пока не находил решение. Поэтому Кааврен, которого не слишком занимала философия, наука наук, сумел извлечь для себя двойную пользу: во-первых, научился многостороннему подходу к проблеме, а во-вторых, подружился с образованным человеком с Востока.
Именно к Рикардо и направился Кааврен с сообщением о преступлении, совершенном Катаной э'Мариш'Чала. Рикардо внимательно его выслушал, не задавая никаких вопросов и не спуская взгляда с губ Кааврена, словно читал каждое слово.
Когда тиаса закончил, человек с Востока предложил ему прийти через несколько часов, а он, Рикардо, тем временем затребует некие документы, которые помогут пролить свет на происходящее. Кааврена вполне устраивал такой вариант, и после легкого завтрака из фруктов и сыра в одной из маленьких гостиниц, примыкающих к Крылу Феникса, он вернулся в библиотеку, где нашел Рикардо склонившимся над большой стопкой бумаг, которая состояла из листов красного, коричневого, желтого и синего цветов, торчащих в разные стороны, точно языки змей. При ближайшем рассмотрении оказалось, что листки заполнены колонками цифр, имен, дат и мест. Оторвав глаза от бумаг, Рикардо растерянно посмотрел на Кааврена, словно позабыл, кто перед ним стоит и зачем тиаса сюда пришел. Потом покачал головой и сказал:
– Ага, вы вернулись.
– Да, мой добрый Рикардо, – ответил Кааврен. – Похоже, вам удалось кое-что найти.
– Эти документы я затребовал в Императорских архивах – речь в них идет о проблемах, связанных с налогами.
– С налогами?
