Пока европейцы заканчивали осмотр, Рурк оттащила Дрифта в сторону.
— Ты уверен, что все сработало?
Дрифт только плечами пожал, а потом с жалобным видом показал на свою челюсть. Он был стопроцентно уверен, что она вывихнута, и, стоило ему только подумать, что сильнее болеть не может, как тут же выяснилось, что он ошибался.
— Даже не надейся, — сказала Рурк, и едва заметная улыбка тронула уголки ее губ, — таким ты мне больше нравишься.
Долгий путь к ангару был совершенно кошмарным — каждое движение отдавалось острой болью. Наконец Тамаре надоел скулеж, и она остановила Дрифта, дернув за руку.
— У тебя два варианта, — сказала она, — или ты ждешь, пока европейские медики закончат со всеми тяжелыми случаями, а это куча раненых, включая Апирану, и ждешь молча, или… или я тебе ее вправлю прямо сейчас, на месте.
До сих пор Дрифту не приходилось выражать испуг одними бровями, но, похоже, пришло время потренироваться.
— Не думай, я проходила медицинскую практику, — вздохнула Рурк, прислонила «Крусейдер» к стене и размяла пальцы. — Правда, это было давно. И, надо сказать, обычно это делается с обезболиванием, но мне что–то кажется, с ним тут будет туговато. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше. Готов?
Дрифт все еще пытался придумать, как бы выразить несогласие, если не можешь ни говорить, ни качать головой, а Рурк уже взялась за его челюсть, сжала покрепче и…
— А–а–а!!!
Один миг невыносимо жгучей боли — и вдруг оказалось, что его челюсть снова в рабочем состоянии, во всяком случае, в относительно рабочем, и для проверки он первым делом разразился богохульствами:
—Jesus,Maria,MadredeDios[12]!
— Полегче, — невозмутимо посоветовала Рурк, когда он согнулся пополам, держась за лицо: боль опять вернулась. Будешь слишком рот разевать, еще раз вывихнешь. А это, пожалуй, лишнее.
— Это ты мне так мстишь за то, что не сказал про… про это дело, да? — кое–как простонал Дрифт сквозь стиснутые зубы и зашагал дальше в ногу с Рурк, которая подобрала ружье и направилась дальше к ангару.
— Не знаю, о чем это ты…
В ангаре царило оживление. Отсек успели разгерметизировать, чтобы впустить два шаттла с европейского сторожевого корабля, потом загерметизировать снова, и теперь по трапам двух сверкающих близнецов поднимались вперемешку и здоровые, и раненые — их было не так много, как боялся Дрифт, — и пленные — тех тоже оказалось меньше, чем он ожидал. Перед глазами мелькнуло что–то белое, Дрифт увидел, как двое военных ведут Эмили, и снова задумался, что же за история у этой девушки. Ну, европейцы наверняка выяснят.
— А где Ап? — спросил он, чувствуя, как внутри заскреблось беспокойство.
— Уже на борту, — утешила его Рурк. — Ему, очевидно, постарались оказать помощь одному из первых. Похоже, те, кто работает на ГРУ, имеют кое–какие привилегии. Никому не хочется с нами ссориться.
— Если бы Келсьер это знал, — хмыкнул Дрифт, чуть понизив голос, — может быть, и вовсе не пришлось бы расхлебывать эту кашу.
— Посмотри–ка на это, Икабод, — так же тихо ответила Рурк, показывая на раненых и на разбросанные вокруг мертвые тела. — Вот что случилось из–за того, что ты принял заказ, не посоветовавшись с остальными. Это того стоило?
Дрифт огляделся, чувствуя едкий привкус желчи во рту, и устало покачал головой.
— Нет.
— Тогда вот что…
— Я хочу сказать — это случилось не из–за меня, — продолжал Дрифт. — Это случилось, потому что я убедил вас всех, что это в наших силах. Что семеро отчаявшихся бродяг и одно ржавое ведро смогут сделать это.
Впервые на его памяти Тамара Рурк опешила.
— Я не говорю, что такое стоит проделывать для собственного развлечения, — поспешно добавил Дрифт, — но сама подумай, если бы я предложил тебе такую аферу, когда нашим жизням ничего не угрожало, ты бы что сказала?
— Сказала бы, что ты сошел с ума, — ответила Рурк.
— Вот именно! — просиял Дрифт и сморщился от боли. — И была бы неправа!
— То, что на этот раз пронесло, еще не значит, что это не сумасшествие! — вздохнула Рурк. — Серьезно, Икабод, — я сегодня видела, как умирали люди. И ты тоже, если уж на то пошло. Хочешь сказать, тебя это нисколько не волнует?
— Волнует, конечно, — согласился Дрифт, — но меня бы волновало гораздо больше, если бы на их месте был я. Или ты, или Дженна, или…
— Я не об этом…
— Знаю, а я именно об этом. Видишь ли, в этом и есть суть войны — кто–то посылает других сделать то, чего сам делать не хочет, потому что это
