вишнево–красного цвета, поддаваясь высокой температуре, и Дрифт провел по одной стороне до конца.
— Цзя? — услышал он за спиной голос Рурк. — Сколько еще?
— Если вы не хотите, чтобы я заглушила двигатели и привлекла к нам всеобщее внимание, тогда самое большее — минута. Что за фигня у вас там творится?
— Через минуту скажу, — рассеянно пообещала Рурк. — Икабод?
Дрифт закончил резать по периметру ящика, ударил ботинком по раскалившейся крышке, и она с грохотом полетела на пол. Дрифт наклонился и заглянул внутрь, не обращая внимания на сильный жар, все еще идущий от только что разрезанного металла. Перед ним было что–то темное, перекрученное.
— Металлолом какой–то. — Он озадаченно протянул руку, вытащил железяку, которая, вероятно, была когда–то выхлопной трубой какой–нибудь машины, и швырнул обратно. — Что за?..
— Камуфляж, уверенно сказала Рурк. — Ищи дальше.
— У меня тоже лом! — крикнул Апирана. — Что за ерунда?
Дрифт на него не смотрел, но, судя по грохоту, от пинка великана–маори крышка улетела значительно дальше.
— Открывай последний! — велела Рурк.
Дрифт как раз взялся за третий ящик. Одна сторона, вторая, третья, и еще одна… Он шагнул назад, ударом ноги сбил крышку…
…и перед ним оказался гладкий металлический цилиндр — виднелись только пара мигающих лампочек и несколько проводков, тянувшихся к маленькому терминалу и цифровому радиовещательному устройству. В длину цилиндр занимал ящик почти целиком, а в ширину был, пожалуй, с Апирану.
Ничего подобного ему раньше видеть не приходилось.
— Э–э–э…
— Твою мать!
Этот вопль — именно вопль — издала Тамара Рурк. Дрифт почувствовал, как лихорадочно заколотилось сердце. Он видел Рурк сердитой, недовольной, удрученной, радостной, решительной, задумчивой — иной раз ему даже казалось, что он способен различать эти ее настроения. Но никогда еще он не видел ее испуганной.
Она показывала дрожащим темным пальцем на ящик.
— Это же ядерная бомба!
Дрифт моргнул.
— Что?
Ядерная бомба, мать ее!
— Но… — Это было немыслимо. Наверняка какая–то ошибка. — Откуда ты знаешь?
У нас ядерная бомба в грузовом отсеке! — заорала на него Рурк. — Какого черта мы все еще разговоры разговариваем?!
— Она передает сигнал, — сказала Дженна, поднимая голову от планшета. Лицо у нее было бледное. — А значит, и принимает тоже.
— А значит, она активируется, — мрачно закончил Дрифт.
Мысли в голове беспорядочно метались. Что за игру затеял Келсьер? Что это — проверка? Чтобы посмотреть, сможет ли он и станет ли выполнять инструкции, каковы бы они ни были? «Нет, мы уже должны были передать ее кому–то. Мы бы даже не узнали, что она взорвалась. Так зачем европейскому представителю посылать готовую взорваться ядерную бомбу в европейский город? Если только его на самом деле не уволили. Черт побери, да — его и вправду уволили как коррупционера, и вот так он теперь мстит, сволочь. С самого начала не предполагалось, что мы уйдем живыми».
Он обернулся в отчаянии.
— Михей! Бомбовый люк!
Если удастся отключить магнитные замки на ящиках и открыть откидной люк у них под ногами, тогда…
— Нет! — закричал голландец.
Дрифт уставился на него.
— Что такое? Почему?
— Там же Амстердам! — проревел Михей. — Я не дам тебе сбросить бомбу на мою страну!
На долю секунды в голове мелькнула мысль — пристрелить наемника и открыть люк самому, но здравый смысл перевесил. Еще промахнешься, Михей успеет выстрелить в ответ, тем более, он в бронежилете… да и к тому же, если уж на то пошло, голландец прав. Не прежние времена.
— Цзя! — рявкнул он, включив коммуникатор. — Полный ход к Северному морю, живо!
— Что? Но…
— Выполняй! — заорал Дрифт. — У нас тут активированная ядерная бомба, нужно выбросить ее в море! Мне плевать, как ты это сделаешь, даже
